обильно смазаны мелом, я сам весь – в белом. Ветер с острова, видимость отменная. А волнение! Аж зашкаливает – я чувствую, как мне жарко в моем утепленном костюме. Что ж. Прошло полчаса, уже совсем рассвело. Я присел на корточки, внимательно вглядываясь вдаль среди сосенок и прислушиваясь в этом безмолвном снежном пространстве. Сердце стучит где-то в висках. И вдруг мое сердце перестало стучать вообще – я услышал далекие крики: «Па-а-ш-о-о-ол! Па-ше-о-о-л!».
Все! «…Идет охота на волков, идет охота…», – звучит знакомая всем песня уважаемого Владимира Высоцкого.
И вот волнение закончилось, едва начавшись – я услышал скрип снега впереди. Еще, еще. Приподнял карабин и смотрю в оптику. Волк! Второй, третий, пятый… – стая прыжками, разбрасывая снег, несется по своим следам прямо на меня. Предохранитель давно снят. Дыхание на самом лучшем уровне. Смотрю в оптику и уже не понимаю расстояния. Высунутый язык, толстые бока, брызги снега. Я уже слышу частое дыхание и понимаю, что надо стрелять: голова волка уже не вмещается в оптику. Замечаю бегущих следом волков, ловлю грудь первого волка и при очередном его прыжке нажимаю на короткий спуск. Вижу, что закувыркался, перезаряжаю, не отводя глаз, и стреляю затормозившего и уже развернувшегося второго волка – попал по боку полуоболочечной пулей. Перезарядился. Ловлю спину и брызги снега третьего уходящего волка. Немного мешают деревца, выцеливаю, стреляю «Есть!». Перезарядившись, успеваю поймать в прицел несколько убегающих волков, но пока выбирал, пока целился – четвертым выстрелом только зацепил волка. Он кувыркнулся в снегу и, вновь, хромая, стал скрываться среди деревьев. Попробовал бежать за ним, даже успел один раз выстрелить, но попал в деревья – волки разбежались, оставив на окровавленном снегу трех своих собратьев. Пройдя по кровавому следу метров сто, я вернулся на свое место. И тут громкий, точно винтовочный, выстрел прозвучал справа. А через секунд пять – второй. Через полминуты – третий. И следом за ним – дуплет из ружья.
Фу-у-у. «…Идет охота на волков. Идет охота…», – в голос запел я, по пояс в снегу подходя к одному из добытых мною волков. Этот шел третьим. Прошлогодок-переярок. Пуля попала в спину. О том, чтобы стащить волков по такому снегу в одно место не может быть и речи. Тяжело. Я пошел ко второму: волчица, взрослая, огромная. Пуля вошла в бок. Подошел к первому: матерый волк, килограммов за пятьдесят. Стрелял я его метров с пятидесяти и, кажется, он уже заметил меня и стал притормаживать. Четвертый волк, раненый мною, убегал на трех ногах, левая передняя, лично видел я в оптику, болталась. Точно не жилец. Над островом кружат вороны, их вспугнули наши выстрелы. Собралось их не меньше двадцати – как могли найти в такой глухомани замерзшую тушу коровы? А вот волкам дали сигнал. Волки нашли видимо тушу и, как предполагал правильно Петя, утроили пир. К их сожалению – прощальный пир. И матерый, и матерая поплатились жизнями за этот пир. Наелись мяса? Надо было им идти