найти? – спросил он у кухарки, зайдя в кухню.
Та шарахнулась от кузнеца, перекрестилась. Проходила рядом с ним осторожно, а когда оказалась у двери, побежала.
– Пётр Николаевич к вашим услугам, – громко сказал Полянский.
Иван вздрогнул, оглянулся.
Отец Евгеньки смотрел на кузнеца с опаской. Как-то несмело подходил к нему, боялся чего-то. Потом похлопал его по плечу и жестом пригласил за собой. Иван сделал шаг и остановился.
– Не пойду, – прошептал он. – Я не хочу на виселицу, а вы об этом только и мечтаете.
– Дурень ты, Ванька, – ответил Пётр Николаевич, – я спас тебя, а ты боишься.
– А что было-то? – спросил Иван.
– А вот я тебе в кабинете своём и расскажу. Незачем тут кастрюлям правду раскрывать, а то несварение желудка случится.
– А правда не сдадите? – осторожно поинтересовался кузнец и стал озираться по сторонам.
– Вот ты смешной-то. Я и сюда позову, коли нужно будет, – рассмеялся Пётр Николаевич.
Иван сделал несколько шагов.
– Смелее, – скомандовал Полянский, – в моём доме тебя никто не тронет.
Пока шли в кабинет, Иван всё искал глазами Евгеньку, но та не появилась. После ночного происшествия её впервые сморил сон.
Иван с удивлением рассматривал свои руки. Потом подошёл к зеркалу и ужаснулся.
– Скажи спасибо, что жив остался, а руки можно прикрыть рубахой. А вот лицо не скроешь, это точно. Но ты и так хорош, по сравнению с тем, что было. А на тебе живое место сложно было найти. Зачем же ты сына Сапожникова погубил? Неужели вот так Евгенькиных женихов будешь со свету сживать? Я больше заступаться за тебя не буду.
Кузнец смотрел на Петра Николаевича с недоумением.
– Не трогал я его, – прошептал Иван. – Клянусь, не трогал. Он забирал у меня кольцо в тот день. Евгеньке на свадьбу хотел подарить. Я его с именем Евгении изготовил. Подарок это был.
Отдал я кольцо и ушёл, мы даже не разговаривали толком. По пути встретил конюха, тот спешил к реке, даже меня не заметил. Я, конечно, бесился оттого, что она замуж выходит, но топить невинного не по мне. Много девушек хороших, не только на вашей Евгеньке свет клином сошёлся.
– Ох, как ты заговорил! Да лучше моей лисоньки нет никого в округе! При ней-то такую беседу не веди, а не то под суд пойдёшь! Вот возьму свои слова обратно, и будешь знать, как умничать, – Полянский разнервничался, когда речь зашла о его дочери.
Иван замолчал, а потом произнёс тихо:
– Мне домой-то можно?
– Ага, иди, конечно. Сапожников только и ждёт, как ты свой нос туда сунешь! Забудь про свой сарай. Будешь жить при моём доме. Обязанности за тобой закреплю, охрану приставлю на первое время.
Завтра Анисию приведу. Спасибо ей скажешь. Это она своей мазью тебя с того света вытащила. Но больше всех за тебя постаралась Евгенька. Без её слова я бы и пальцем не пошевелил. Так что знай! Обязан ты нам жизнью до самой смерти!
– И зачем мне такая жизнь? Уж лучше признать вину. Как я без