– парни, ловкачи, косая сажень в плечах. А моё дело – опускать очи долу, до околицы провожать и вздыхать у окошка?
– Я б так ладно и не выговорил.
– И не надо. Не спеши говорить, о чём не ведаешь.
***
Больше Горчак вещи не проверял. Как только парни воротились, указал кивком на дорогу и пошел первым. Заголосили мамки, бабки и тётки парней. Дубынина старушка-мать причитала, как на похоронах. Охотник Тарас подскочил, шмыгнув носом, к Милене, единственной своей дочке, и сунул ей в руку широкий нож в локоть длиной. Девушка ахнула и прижала его к груди.
Горчак придержал шаг. На короткий миг сердце его сжалось – почудилось, что в толпе промелькнуло встревоженное лицо бабки Мякуши. Но видение тут же пропало – здесь некому было за него тревожиться.
– Ну-ка, подтянись! – прикрикнул он на оглядывающихся спутников. – Что нюни распустили?
До полудня они миновали Дальние Поля и пересекли пыльный большак – на том Затон закончился, и началась ничейная земля. Когда-то её именовали Задорожьем, или Дальним Выпасом. Сюда гоняли стада, приезжали на сенокос, но близкий Бор был опасен. Пастухи недосчитывались коров, косари рассказывали о ночных тенях. Когда Ладомир выиграл войну, и граница передвинулась далеко на юг, затонцы и вовсе перестали смотреть на север – благо, поля с другой стороны деревни были не хуже, а лес – приветливее. Когда показались верхушки деревьев, парни притихли. Даже Молнезар, который храбрился больше всех, перестал болтать. Вышли на опушку леса, здесь и устроили первый привал.
Милена, хотя и тащила ношу не меньшую, чем у парней, не плюхнулась отдыхать следом за ними, а тут же отправилась за хворостом. Горчак, хмурясь, перемотал портянки и повернулся к троице.
– Хорош рассиживаться. Один – девке помочь. Один – на стражу. И смотреть в оба, деревня уже далеко. А лес – вот он.
Дубыня, подчиняясь жесту Молнезара, побежал за Миленой, а Корс, сбросив мешок и взяв копьё, встал на охрану. Молнезар несколько раз взглянул искоса на Горчака, а потом решительно подошёл.
– Знаешь, что? – начал он. – Деревня далеко – это ты верно подметил. Староста наказал тебя слушаться, но он там же остался. И мужиков, что за тебя вступились, рядом нет. Смекаешь, или растолковать?
Горчак отвлёкся от чистки картошки, взглянул на Молнезара и ничего не ответил.
Когда Милена с Дубыней принесли хвороста, уже было готово и место для костра, и рогатки с жердью, и котёл с водой. Пока готовилась еда, парни уселись в отдалении и принялись перешёптываться. Горчак, чтобы не слышать и не видеть их, пошёл прогуляться.
В лес пробиралась осень. Хотя деревья были ещё зелеными, то здесь, то там мелькала желтизна, делая лес похожим на молодящуюся женщину, прячущую под белилами и румяной настоящий возраст. Трава была уже не сочной, а безвольной и мягкой. Земля, уставшая растить зелень, сердито пылила. Птицы не пели, а редко и отрывисто цвиркали, словно переругиваясь друг с другом. Ветер налетал злой и колючий, он без труда перебивал солнечное тепло: вроде и солнце светило, но тёплую одежду сбрасывать не хотелось.
Дойдя