формы поведения никогда не искоренятся, поскольку адаптивны, посему передаются по наследству: они встроены в АМНМ, например, разделение на «своих» и «чужих».
Если крысу в клетке бьют током, то она тут же нападает на ту, что невинно находилась рядом: мозг крысы связывает причину боли с ближайшим объектом НМ, формирует довольно примитивную интерпретацию произошедшего. Это напоминает ситуацию, когда машина марки «X» врезалась в толпу и уничтожила 8 человек, а затем разъярённые организмы разбивали все машины данной марки: примитивный механизм ассоциации объектов НМ управляет поведением.
Если лысая обезьяна страдает, то её мозг связывает это страдание с лысой обезьяной из другого сообщества, группы, клана, страны: так начинаются религиозные и мировые войны. Их причина – неудовлетворённость организмов текущим положением дел, т.е. страдание, а попытка удовлетворения всегда провальна, т.к. зиждется на порабощении и насилии, отбивании территорий и эксплуатации.
Поистине: могли бы организмы воевать, если бы были счастливы и довольны собственным существованием? Малое страдание от тягот существования перерастает в масштабное – кровавую баталию: так не смерть ли – истинная цель всех землян? И не муки ли – путь?
2. Иллюзия сущностей
Иллюзия мира идей, вещей в себе, абсолютов и прочего – продукты абстрагирования ЭМНМ. Шопенгауэр, объясняя природу творчества, писал, что оно зиждется на усмотрении общего в частном и познании платоновских идей. Также он подчёркивал тождество кантовской вещи в себе и платоновской идеи. Он оказался прав, но только в ином плане: не в их действительном существовании, а в их общей природе.
В действительности нет ни нематериальных идей Платона [169, стр. 271], ни вещей в себе Канта, лежащих за пределом эмпирической реальности [167], но есть абстрактная модель каждого эмпирического объекта НМ, диссоциированная корковыми сетями. Именно эти абстрактные модели создают иллюзию возвышения над частным, сжатия эмпирических объектов, выхода за пределы мира-явления. Абстракции не выходят за пределы пространства и времени, становясь вечными идеями и вещами в себе, как считал франкфуртский затворник, а представляют их части, являясь сетями функционирующего мозга. Причём имееются в виду не части нейронного пространства и времени как модели НМ, а объективное пространство и конкретные нейросети.
Поэтому всё, что пребывает в АМНМ, – нейронные выжимки эмпирических объектов ЭМНМ и их состояний, не более. Основание любых абстракций следует усматривать именно в АМНМ, а не в неких внепространственных и вневременных пластах вечности.
3. Нейронная основа АМНМ
АМНМ следует разделить на имплицитную, т.е. на входящую в глобальное рабочее пространство (ГРП), к которой относятся нейроны пространства, и эксплицитную, являющуюся воображением, различными видами памяти и опосредуемую височной, лобной и энторинальной