Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 3
полки и многую помощь учиниша»119.
Негодовали предательским поведением Трубецкого и некоторые из подвластных ему «атаманьи». «Атаманы же Трубецково полку: Филат Межаков, Офонасий Коломна, Дружина Романов, Макар Козлов поидоша самовольством на помощь и глаголаху князю Дмитрею Трубецкому, что „в вашей нелюбви Московскому государству и ратным людям пагуба становитца“. И придоша на помочь ко князь Дмитрею в полки и по милости всещедраго Бога етмана отбиша и многих Литовских людей побиша»120.
Отбитый Хоткевич отступил к Поклонной горе, но ночью какой-то изменник Гриша Орлов провёл в Москву 600 гайдуков (венгры-пехотинцы).
23 августа гетман перевёл свои войска на другой берег Москва-реки к Донскому монастырю, чтобы вести наступление со стороны Замоскворечья. Поэтому в этот день был бой только с поляками, находившиеся в Кремле; они сделали удачную вылазку, и, взяв русский острог у церкви Святого Георгия, распустили на колокольне польское знамя.
Переведя свои войска на другой берег Москва-реки, Хоткевич рассчитывал, что казаки не будут биться крепко, а Пожарский, в отместку за их бездействие 22 августа, помощи им не окажет.
Однако гетман ошибся. Пожарский не последовал примеру Трубецкого, и, видя, что поляки перешли на правый берег, сам поспешил с большею частью своего войска перейти туда же, оставив на левом берегу лишь обоз и свой казацкий отряд в остроге у церкви Святого Климента на Пятницкой.
Бой в Замоскворечье закипел с рассветом 24 августа. Пожарский выдвинул против Хоткевича «сотни многия», выдерживая главный удар. «Етман же, видя против себя крепкое стояние Московских людей, и напусти на них всеми людьми, сотни и полки все смяша, и втоптал в Москву реку. Едва сам князь Дмитрей с полком своим стоял против их. Князь Дмитрей же Трубецкой и казаки все поидоша в таборы»121. Скоро был взят и острог у Святого Климента вышедшими из Кремля и Китай-города поляками, которые тотчас водрузили на церкви польское знамя.
Дело нижегородского ополчения, казалось, «висело на волоске» благодаря поведению Трубецкого и казаков. «Люди же сташа в великой ужасти и посылаху х казакам, чтобы сопча промышляти над етманом. Они же отнюдь не помогаху»122 – говорит летописец.
По дальнейшему рассказу А. Палицына дело обстояло следующим образом: «Но егда уже изнемогши силе нашей, но конечно еще неотчаавшемся и ко Спасителю своему и Творцу душевнии и телеснии очи возведше, от всея душа возопивше, помощи на сопротивных просяще, тогда Всемогий вскоре показа крепкую свою и непобедимую силу: казаки убо, которые от Климента святаго из острошку выбегли, и озревшеся на острог святаго Климента, видешя на церкви Литовские знамяна и запасов много, во острог вшедших, зело умилишася и воздохнувшие и прослезившеся к Богу, – мало бо их числом, – и тако возвращшеся и устремишяся единодушно ко острогу приступом;