в тайне от Лио, но поделившись ими с Варуцием, который её полностью поддержал. Супруги считали, что ребёнок с такой яркой и прелестной внешностью, с таким светлым умом и доброй душой не должен быть рабом, а должен стать свободным.
Шли годы, Эхотея росла и расцветала. Роания не без основания стала опасаться за её внешность, а именно за влияние её внешности на посторонних, и она посоветовала Лио приучить дочь прятать лицо на людях. С тех пор Эхотея привыкла одеваться так, что оставалась лишь щёлка для глаз.
Расширяя свое производство, титанида Роания и её верный супруг Варуций выстроили недалеко от города целый посёлок для работников и здание, где те работали. Там выделывали кожу и изготавливали кожаные вещи. Лио переехала жить и работать туда, а девочка Эхотея иногда ночевала вместе с матерью, окончив работу по дому титаниды Роании, которая постепенно учила её наукам, литературе и ткацкому мастерству.
Настало время, и лоно юной Эхотеи созрело, дав знать об этом первой кровью. Это случилось ночью в разгар сезона дождей, когда она ночевала с матерью в лачуге. Объяснив дочери, что к чему, Лио послала к Роании прошение дать Эхотее время пережить это первое кровотечение, оставшись у неё. Титанида Роания согласилась.
Через два дня в ночи случилась ужасная гроза. Мать и дочь спали плохо от грохота непогоды и немного замёрзли.
– Эхоя, – сказала мать, обращаясь к ней так, как назвала дочь при рождении, но только наедине, – в чулане возьми одеяло стёганное, а то холодно стало.
– Принесу сейчас, мама, – девочка поднялась в темноте и в частых всполохах молний за окном откинула полог чуланчика и вошла туда.
Внезапно дверь их лачуги распахнулась одновременно с раскатом грома, и ворвались двое в бордовых мокрых плащах с чуть шипящим от капель дождя факелом в руке одного. Эти двое накинулись на лежащую женщину, заткнув ей рот. Факел мерцал возле очага, а мерзавцы по очереди, довольно и раскатисто кряхтя, надругались над Лио, не дав ей произнести ни звука. Девочка, в страхе оставшись в чулане, всё видела сквозь щели. Затыкая себе рот двумя руками, чтобы не вырвался крик отчаянья, Эхотея слышала сдавленные стоны матери, не зная, как ей помочь. Она видела, как мать махала рукой в её сторону, и девочка поняла это жест, затаившись в чулане.
Второй насильник затих над Лио, звучно выдохнув, а после Эхотея с леденящим ужасом увидела, как обе его мощные волосатые руки сдавили горло её матери. Девочка, похолодев, услышала, как глухо хрустнула гортань, как умирающим взглядом женщина нашла сквозь щель чулана абсолютно мокрые от безумных слёз глаза дочери и еле видным движением из последних сил покрутила головой. Мол, нет, сиди там, не выходи и останешься жива.
Оба убийцы встали над трупом женщины спиной к чулану и переговаривались между собой. Они шумно дышали, поправляя бордовые плащи и приводя себя в надлежащий их статусу вид. Дочь убитой из разговора