не стало твоего отца. Я еще ничего толком не понимал… не знал, что мы так сблизимся.
Услышав это, Мелита была одновременно раздражена и рада, но ей удалось скрыть все, кроме блестевших от слез глаз.
– Ты была права. Давай перестанем вести себя, как подростки, и поженимся.
Она вытерла слезы и с отчаяньем бросилась в его объятия. Когда Приам обнимал ее, страх и сомнения отступали так далеко, что чувство свободы разрывало легкие.
Воскресным вечером, сразу после долгой службы и исповеди, Приам приехал к Мелите и сделал ей предложение. От него еще пахло ладаном, когда он произносил слова о любви, верности и решимости сделать ее счастливой. Мелита незамедлительно согласилась, а через положенное время отец Филасеос, теперь уже зная их обоих, благословил брак таинством венчания.
Обычно свадьбы в Афинах устраивались с широким размахом в триста-четыреста человек, но в этот день были приглашены только самые близкие. Несмотря на это, праздник выдался ярким, и после стольких лет Илиадис впервые видел, как глаза матери и отца мерцают от радости.
Сразу после свадьбы Мелита переехала к Приаму. В захламленном бумагами и учебниками по политологии доме начались уборка и ремонт. Спустя всего пару недель дом преобразился, стал более светлым, в нем появился комфорт, а труд еще больше сплотил молодых супругов вокруг домашнего очага. Когда сложная часть работы закончилась, Мелита почувствовала себя поистине счастливой, за последние месяцы она заметно похорошела и улыбалась чаще обычного.
– Так жаль, что у Йоса не сложилось, – говорила она, наливая чай. – Он ведь хороший парень. Он не заслужил этого.
– Заслужил, раз так случилось, – сказал Приам.
– Ты жестокий.
– Нет, я сказал, как есть. Йос не пропадет. Это для любого человека сложно, но пройдет время, он оправится.
– Я бы хотела, чтобы мы за него помолились.
– От моих молитв толку немного, – сказал Приам.
– Как это? Разве ты не молился, чтобы мы были вместе?
Приам повесил голову и неловко улыбнулся.
– Не молился, да?
– А это было обязательно? Я был в себе уверен. Обычно молятся, когда не верят, что получится, начинают надеяться на чудо.
– Нет. Молятся, чтобы получилось так, как будет правильно.
– Не припомню, чтобы хоть раз молитва мне помогла. А ведь молился. И на коленях стоял, даже бывало, со слезами.
– Значит, молился, а сам не верил. Или просил не о том.
– Ну, да.
Комната пахла зеленым чаем и мандариновой халвой из манной крупы. Чай еще остывал, а Приам и Мелита сидели напротив друг друга, и, уже поговорив о разном, оба о чем-то задумались. Каждый хотел произнести слово, но для обоих оно, – нужное, – терялось в немыслимом порядке других – похожих, но неподходящих.
Он взял ее за руку. Между их взглядами поднимался и исчезал чайный пар. Она влюбленно улыбалась.
– Хочу ребенка, – сказала Мелита. – Хочу, чтобы у нас была большая семья.
Приам сделал