ответ на вопрос десятилетней, кажется, Ани – мол, а мама же твоя дочка, какая она была? – как-то горько поджала губы: «Дура она была, Ленка. Хорошая, но дура. И погибла по дурости своей». Спрашивать дальше сразу расхотелось. И еще позже, когда Анина классная предложила организовать в школе турклуб и пригласила ребят в пробный поход с инструктором – бабушка только покачала головой: «Что, хочешь как мама быть? Та тоже вечно – скинет тебя, малявку такую, на меня или на Колю – и усвистала куда-то в лес, только ее видели… Как только мужик терпел. Я-то ладно, я – мать. Вот и добегалась…»
Аня не пошла в поход.
А папа… Папа так мрачнел и сникал при одном упоминании маминого имени, так далеко уходил в себя, в какие-то ведомые ему одному глубины горя – что спрашивать его Аня вообще не решалась. Но сердилась на маму и за него тоже.
Только совсем недавно это привычное раздражение при мысли о маме дало вдруг трещину. И совершенно, казалось бы, случайно: просто Аня вернулась из школы раньше обычного – заболел физрук, урок отменили – и, открыв дверь своим ключом, услышала обрывок разговора бабушки с тетей на кухне.
– …абсолютно права! Абсолютно, мама! Музыка – то, что надо. И на концерт, если что, мы с Пашей ее свозим. Может, нормальной девочкой вырастет, а не как Ленка – простигосподи…
Услышав в прихожей шуршанье Аниных ног о коврик, они, конечно, тут же замолчали. Но в Ане уже успело закипеть раздражение – на этот раз в адрес тети. Нормальной девочкой? Это какой же? Красить губы, носить узкие джинсы, стричься «под Барта Симпсона» (это Аня, конечно, так прозвала, на самом деле у прически наверняка было крутое модное название), вечно думать о фигуре и изображать перед дядьками, как ты ничего без них не можешь, чтоб они побежали все делать за тебя – хотя в реальности ты крутая программистка и чуть ли не начальница где-то у себя в офисе? Нет, вообще она была теткой неплохой – но Ане становилось дико скучно при мысли, что вот это и есть взрослая женская судьба. Да и «нормально» – противное какое-то слово… Как будто кто-то уже решил все за нее. А может, она решит сама – какой она хочет быть? Может, она вообще еще не определилась? Вот возьмет, вырастет и… сменит пол! Станет «нормальным мальчиком», то-то тетка позеленеет!
Аня хихикнула, представив себе лицо тети при этом известии. Нет, на самом деле ничего менять она не собиралась, ей нравилось быть девчонкой. Только не такой, которая «нормальная», потому что взрослые так решили.
Да и музыка… Знала бы тетя, чему их учит Василиса Ивановна! Небось думает, что там нежные девочки чинно играют гаммы. Нет, гаммы, конечно, тоже были, как без них. Вот только Василиса Ивановна…
Аня вспомнила, как у нее не выходило одно место в пьесе – получалось как-то бесцветно, неинтересно. Бабушка, конечно, все равно умилялась – но это же бабушка, ей все хорошо, даже если любимая внученька «собачий вальс» сыграет. А Василиса Ивановна покачала головой:
– Анечка, а давай представим… Вспомни какой-нибудь случай, когда ты