мило улыбаться, но Аня ясно читала у нее на лице, как она мучительно ищет – что бы такое сказать, чтоб педагогу понравилось? Ищет – и не находит… Может, она и сама не знала, что имела в виду?
И Аня тогда нарочно сказала, с вызовом – обидятся, ну и пускай:
– А мне не кажется, что тут хорошо душе. Ну, то есть, не плохо, конечно. Но и не хорошо. А грустно даже немного. Потому что человек сидел, сочинял для клавесина… А на клавесине только в Гнесинке и играют теперь. И еще – вот они сидели, наверно, пели эти песни…
– Пили пиво… – хихикнул Васька.
– И пиво тоже, а что! Главное, что вместе. Такая стая, как у гиеновых собак… Я видео смотрела…
– У каких собак? Гиеновых? Ну ты даешь…
Васька заржал, а за ним и все – и Ане ничего не оставалось, как тоже заржать. А потом у нее пару месяцев была кличка «Гиена», но это быстро забылось, все-таки музыкалка, а не школа. И все равно – ей было так жаль, что не удалось тогда рассказать Василисе Ивановне про этих собак: как они облизывают друг друга, валяют по траве, как им здорово вместе бежать по саванне. Или что у них там в Африке… А потом как-то не было случая. Она только скинула Василисе Ивановне то видео в Вотсап. Наверно, та поняла.
Кстати, о Вотсапе!
«Аня, привет! Помнишь наш уговор? Есть первое поручение: съезди, пожалуйста, в Зоомузей, привези мне питательные шарики для птиц. Спросишь на входе Виту Семенцову и скажешь, что от меня. Она в курсе. Сможешь?»
А то нет! Кстати, где там этот Зоомузей…
Аня полезла в карты на телефоне и только чудом не проехала свою остановку.
Приключение продолжалось!
Глава 5
В Зоомузей удалось выбраться только в пятницу. Сначала бабушка потащила Аню в гости к тете, на день рождения – «надо навещать родственников, они же самые близкие люди!» – и там старые… ну, не очень молодые… дядьки и тетки неуклюже топтались под попсу, обсуждали какого-то Павла Петровича из третьего отдела и ели селедку под шубой. Единственным подростком, кроме Ани, был тетин сын, Анин двоюродный братец Костик. Но он, как всегда, уткнулся в телефон, где то ли играл во что-то, то ли решал очередную шахматную задачку – он был членом шахматного клуба в школе или еще где-то. В любом случае, все это было Ане очень скучно. Она потягивала свой приторный лимонад («лучше бы честно пивка налили, а то они не знают, что мы все его давно попробовали!»), водила от нечего делать пальцем по узору на скатерти, глазела за окно, где, как на грех, даже ни одной синички не прыгало по кустам – и, хоть убей, никак не могла почувствовать этих людей «самыми близкими». Не только гостей и очередного тетиного бойфренда – эти-то ладно, они не семья – но даже саму тетю Наташу, братца и дядю Пашу. Может, бабушка и права: подрастешь – поймешь. Но только Ане отчаянно не хотелось вырастать так, чтобы это понять. Она изнывала от скуки.
А потом была вечеринка у одноклассницы, на которую Аня давно обещала прийти. Там не было попсы – Ирка фанатела по хип-хопу, даже на танцы ходила и мечтала попасть на сцену. Пили под шумок пиво, и разговоры были не про Павлов Петровичей,