что за столом установилось молчание. Но едва ли кто с таким интересом слушал командира крейсера, как Георгий Константинович. В его удивительной любознательности, интересе к судьбе военного человека Михайлин потом не уставал удивляться во время похода. А сейчас старался отвечать почетче, покороче, чтобы не сказаться больно назойливым со своей биографией.
– Сразу попал в высшее военно-морское училище. В 1941 проходил в Лиепае практику на эсминце "Ленин". А перед этим отстреляли артиллерийские стрельбы с крейсера "Аврора".
– С крейсера "Аврора"?
– Так точно. Войну встретил на Балтийском флоте…
– Ну и как встретили?
– Товарищ министр обороны, на Балтике-то вы, по-видимому, больше меня видели. Когда командовали Ленинградским фронтом…
– Да. И ваши корабли сыграли большую роль в защите Ленинграда. Там, где падали снаряды с линкоров, крейсеров… С линкоров-то дальше?
Так точно, – дальность стрельбы главного калибра линкора до 210 кабельтовых…
– Что это за кабельтовы?
Михайлин объяснил.
– Да. И такая меткость, такая меткость. Немцы прекрасно понимали, что такое Пулковские высоты. В последний штурм, как мне рассказывали, пьяные шли. И вот они шли пьяные, озверелые. Беспрерывная стрельба… А у вас там хороший артиллерист был. Как его?..
– Вице-адмирал Ралль, товарищ министр.
– Во, правильно, Ралль. Так четко организовал стрельбу кораблей… Один снаряд точно в оркестр бухнул, с которым фашисты шли. И захлебнулась атака.
(Поразительная меткость корабельной артиллерии достигалась за счет совершенной системы наблюдения и целеуказания. Все карты были разбиты на квадраты. Все в этих квадратах было пристреляно. Поэтому едва следовало целеуказание – первый же залп шел на поражение. Михайлин хорошо это знал, но от комментария решил отказаться).
– Был у моряков, как мне рассказывали тоже, какой-то немецкий крейсер.
– Это «Лютцов». Мы его купили перед войной недостроенным. И так ввести в строй не смогли. Но стрелять он – стрелял. А переименовали его в "Петропавловск", потом в "Таллин".
– Вот только с Петергофом у вас плохо получилось…
Здесь коснулись Николая Герасимовича Кузнецова. Флотские насторожились. Жуков обронил несколько, не очень приятных для моряков фраз.
И Михайлин, пропуская куски из своей биографии, быстро начал рассказывать, как его перевели на Северный флот штурманом на тральщик, как во время разгрома "PQ-I7" "Ю-88" сбросил на тральщик четыре бомбы, и корабль, потеряв носовую часть, чудом остался жив. Как был назначен в апреле 1943 года командиром "ТЩ110", а потом откомандировали в Америку получать фрегат. О войне с Японией, высадке десанта в Сейсин и Маока…
Жуков слушал внимательно.
А как давно командуете крейсером?
Четыре года.
За границу ходили?
– В Югославию – нет, в других странах бывал.
– Значит, ходили Босфором. Я очень хочу посмотреть Босфор. Во сколько у нас выход-то?
– В пятнадцать часов.
И здесь Комяхов:
– Георгий Константинович, ну зачем же так рано? Давайте после