или кто, то выгонят или собьют. А какие здесь истребители гнались за немцем – я и не знал.
Подъезжаю, в штаб. Он в лесу. Стоит кавалькада машин против землянки Батова. Жуков там. Я – в землянку, хотя и не хотелось идти. Но народ смотрит, отворачивать нехорошо. Открыл дверь, спросил разрешения. Жуков:
– Входи!
Стоит за столом, а перед ним, вытянувшись, Батов с забинтованной шеей, и член Военного совета (ЧВС) Радкевич. И Жуков их отчитывает за то, что ехал сюда утром, впереди меня, и видел, что войска не успели до рассвета втянуться в лес.
Я стою, а он дает и дает им. Матом никогда не ругался. Но и так ругаться умел. По какому-то поводу он что-то смешное сказал, я улыбнулся. Жуков заметил:
– Ну вот, видишь ты, одни безобразничают, а другие тоже безобразничают – пропускают немецкие самолеты. А теперь улыбаются. Ты чего улыбаешься?
– Товарищ маршал…
– Почему не перехватили немца?
А он видел в небе того же самого немца. За ним же погнались, но не знаю – каков результат.
– Вот вы все так! – и начал чихвостить меня, за то, что упустил немца. – Ты что думаешь, если ты генерал-полковник (а мне к тому времени присвоили это звание), так я на тебя управу не найду?! Что ты смеешься?!
Стою, молчу. Улыбки, конечно, уже нет.
– Я позвоню Сталину, так он приведет тебя в порядок!
Кончил отчитывать. Ушел. Мы решили все вопросы взаимодействия. Батов:
– Идемте обедать.
Зашел он за Жуковым. Тот был на КП. Батов (он тоже генерал-полковник) говорит:
– Ну вот, поздравляю тебя со званием!
– Павел Иванович, меня уже поздравили.
– Кто поздравил?
– Георгий Константинович поздравил со званием генерал-полковника.
Это при Жукове. Тот рядом сидит за обеденным столом. Когда по рюмке выпили, Жуков:
– Ну что там «поздравил, поздравил»! Ты хочешь, чтобы я тебя поздравил, как следует? То по делу было. А сейчас выпьем за звание твое!
ЧЕМ ОТЛИЧАЛСЯ ЖУКОВ
Он, конечно, был честен. Был целеустремлен. Если уж взялся за что, если кто мешает, всех растолкает и создаст условия для того, чтобы было решено задуманное. Очень крепко готовил любую операцию, даже ту, которую не сам проводил, когда был представителем Ставки. И под Сталинградом, и на Курской дуге, и в Белорусской операции, и в Висло-Одерской, когда уже командовал фронтом. И где предстояло прорывать – он все излазит, как говорится, на животе. До самого переднего окопа долезет.
Мне Белобородов рассказывал, когда он командовал в районе Великих Лук корпусом. Приехал Жуков и говорит:
– Я пойду, посмотрю, что там.
Переоделся в солдатскую шинель и пошел. И возвращается весь в кале. Лазил по окопам, где стреляют и голову не поднять. Уборных нет, вот и вымазался.
В Белоруссии с Рокоссовским спорил. И Сталин даже не соглашался с Рокоссовским, когда тот хотел наступать на двух направлениях. На Рогачевском и Бобруйском. Жуков пошел смотреть местность. Увидел, что там сплошные болота,