Из ничего делали что-то. И все так поступали. А теперь мы на вершине славы и принимаем все, как должное.
Когда он после войны был министром обороны, у нас было много контактов. Случалось, он на меня обижался, я – на него. После войны он стал при Хрущеве членом Президиума ЦК КПСС. А Хрущев задумал уничтожить авиацию. На одном из заседаний Президиума (я был первым заместителем главкома ВВС) рассматривался вопрос о новом штурмовике Ил-40. И Хрущев решил его забраковать, а нам не на чем летать. Старые все износились, разваливались в воздухе. Их надо было списывать. Ил-40 нужен был, как воздух. Уже определили с министром авиационной промышленности и завод по их производству. Туда отправили чертежи, самолет испытания прошел. Все было на мази. Президиум должен был решить вопрос – делать или нет. И вдруг на заседании Президиума Хрущев выступает и говорит:
– Слушайте, зачем нам этот самый штурмовик? Это же смертники. И потом, они по своим били. Вот он, – показывает на меня, – был под Сталинградом, он знает. Мы сидели в 64 армии на КП, на передовой, и штурмовики нас бомбили. Рядом бомбили свои войска. Летят на малой высоте, ничего не видят. Что это за машина такая? Он это знает. Правильно я говорю?
– Да, – говорю, – бомбили. По копнам ударили. Копны там стояли.
Ну а мы знали, что часто копнами немцы маскировали танки. Может быть, штурмовики и хотели проверить.
Короче говоря, забраковали Ил-40. Жуков был и промолчал.
Второй раз – по дальней авиации. Я ж командовал и дальней авиацией. И вот дивизия стояла на одном аэродроме в Бобруйске. Это три полка. 60 самолетов Ту-4. Громаднейшие самолеты. Они весь периметр занимали. Такое скопление. Если ударить – хана. Да и работать трем полкам с одного аэродрома – плохо. Вот я и докладывал на заседании Политбюро, чтобы оно приняло решении строить нам аэродромы. Ну а Хрущев – против. Он хотел и эту авиацию уничтожить:
– Нужно меньше их иметь, а не аэродромы новые строить. Дома надо строить новые, а не аэродромы.
И забраковали все это дело.
Я приехал домой очень огорченный. Вдруг звонок. Жуков:
– Ты что это подъелдываешь?
– Кому, товарищ маршал?
– Ну как же, Хрущеву. Ты считаешь, что на одном аэродроме столько самолетов держать нельзя. Вот он и хочет их порезать. А ты ему подъелдываешь! Говоришь, что на аэродроме нужно меньше самолетов держать!
– Во-первых, – говорю, – я никому не подъелдываю, в том числе и Хрущеву. А стоять такому количеству и летать с такого аэродрома нельзя.
– Ну, так вот, в следующий раз не подъелдывай! – трубку бросил.
Хрущев все же решил реформировать штурмовую авиацию. Было 24 дивизии. И приказал 7 дивизий передать в ПВО, чтобы летчиков переучить на истребителей ПВО. 7 дивизий бомбардировщиков сделать. И 7 дивизий переделать в истребителей.
Жуков мне приказал:
– Ты доложи свои соображения: где, что и как.
Я ему и докладываю по телефону:
– Товарищ маршал, считаю, что незачем кому-то дивизии передавать.