и последним Арсентий Палыч, едва успевший выскользнуть в проем. Ему старый казак дверь с тугой пружиной придерживать не стал. Во дворе изменений никаких не было. Разве что на ступенях никого не было. А пара холопов, находившихся на каменной площадке перед центральным зданием замка, тут же приняла деловой вид, и исчезла в каких-то помещениях, что скрывала в себе замковая стена. По правую от боярича руку. Он же, вместе со спутниками, повернул налево, где на всю половину стены, то есть метров сорок, не меньше, скрывалась за искусственным камнем механическая мастерская. Ну, и гараж одновременно. На последнее указывали ворота, в какие вполне мог проехать «Камаз» или, к примеру, «Кировец».
Транспортное средство, рожденное «гением» привезенного из германский земель холопа, было гораздо меньших размеров. Это Николай точно помнил. Потому что ему, как сыну хозяина окрестных земель, и этого самого «трактора» позволялось иногда посидеть рядом с «трактористом». Нужно признать, что к игрушке этой, дававшей, впрочем, неплохой доход, боярич быстро охладел. Ну, не было у него тяги ни к технике, ни в общем к сельскому хозяйству. Иное дело один из «четверки мушкетеров», сынишка того самого гения, Курт. Вот этот любую свободную минуту – которая появлялась после тренировок с бояричем и его же проказ – проводил именно здесь, с отцом.
Он сейчас и открыл дверь, отстоящую от ворот метра на два. Тоже железную, и снабженную внушительным замком. Сейчас этого замка на дужках не было, и створка, несмотря на внушительную толщину и вес, легко провернулась, открывая полумрак механической мастерской. Тут тоже были окошки – но уже горизонтально ориентированные и под самым потолком. Который в высоту достигал метров шести.
– То есть, – прикинул Николай, – двух внутренних этажей стены; иди половины ее высоты. Солидно. А чем это наш гениальный механик занимается?
Прежде, чем подойти к тому уголку в дальней части помещения, где сидел спиной к вошедшим герр Генрих Шварц, он же Егор Шварцев, боярич поднял голову, попытавшись найти и здесь волшебные шары. Потому что понимал, что освещенности в этом здании ну никак не хватает для работы.
– Если только ворота, да двери открыть. А зимой? – задал он себе вопрос, – ага – от они, родимые.
На противоположной, глухой стороне огромного помещения действительно обнаружились искомые светильники. Конечно, без привычной уже парню бронзовой, или позолоченной мишуры, но вполне себе функциональные.
– Наверное, – поправил себя боярич, – иначе зачем бы они тут висели. Да и помнится, что одна – вон за тем столом, где сейчас сидит дядя Генрих – точно горела. Спить он, что ли?
Он поводил взглядом по сторонам; увидел у двери какую-то трубу – метров двух длиной. Прежний Николай схватил бы ее, наверное, только для того, чтобы размахнувшись, со всей одури вдарить по железной воротине. Единственно, чтобы со злорадством поглядеть, как вскочит со своего места пожилой механик. Но теперь