из рода Шубиных. А за ним и управляющий склонился в поклоне. А казак рядом с ним лишь склонил голову, но выглядел озадаченным; и, кажется, в чем-то обрадованным.
– Простите, господин, – проговорил с отчетливым акцентом Шварц-старший, – от волнения я это. И от осознания того, что дело отца вашего, боярина Шубина, не будет загублено. Еще раз прошу простить великодушно. Более не повторится.
Николай взял паузу, а потом кивнул:
– Хорошо. Забудем. А теперь расскажи, о каком таком деле отца моего ты сейчас говорил?
Он опять повернулся к светильнику, одиноко светящему на стене; переходить к следуюшему, и повторить опыт, как хотелось недавно, передумал. Ко времени вспомнил, что говорила Анфиса – не показывать всех своих возможностей. И хотя во всех стоящих здесь он был уверен… ну, почти на сто процентов… но кто-то же ведь управляющему о его одаренности донес?
Взгляд его опустился вниз – на темнеющую прежде груду металла. Которая под светом оказалась самым обычным токарным станком.
– Ха! – хмыкнул он про себя, – самым обычным. Вот здесь, в центре России, явно забывшей перескочить из средневековья в просвещенный век? Понятное дело, что этот станок, и все остальные (тут он посмотрел вправо, и влево, отметив и сверлильный, и плоскошлифовальный, и…) трофеи с германской войны. Однако откуда сам Николай знает о предназначении каждого? И не просто знает, а прямо сейчас готов подступить к токарному, установить куда надо металлическую заготовку, и изготовить… Да хоть что изготовить, что подвластно мастерству токаря-фрезеровщика шестого разряда. Лишь бы резцы подходящие были, да чертежи точные.
– Так что там, про дело отцово?
– Прошу, господин, – опять склонился в поклоне механик, – там все, что мы обсуждали с Его Сиятельством, господином боярином.
– Ну, пошли, посмотрим, – разрешающе кивнул Николай, забросив ломик на плечо.
Как оказалось, не зря. В том углу, где механик, оказавшийся еще и инженером-конструктором, организовал для себя рабочее место, было тоже темновато. И свет единственной лампы туда не доставал. Зато здесь, прямо над столом, или верстаком, была другая; пониже. Настолько, что боярич, привстав на кончиках пальцев ног, сумел бы достать до нее. Наверное. Потому что проверять этого он не стал, решил еще раз проверить свои способности. Так сказать, дистанционно. И светильник над столом послушно загорелся. Осветил то, на что герр Шварц смотрел с гордостью.
А боярич про себя присвистнул:
– Это что за смесь бульдога с носорогом? Или ежа с ужом? Неужто батя решил с трактора на автомобиль пересесть?
В общем, на первом, и самом большом чертеже, почти картине, была изображена карета, или тарантас, или… В общем, экипаж, у которого передняя часть никак не совмещалась с живыми движителями. То есть, не было козел, или облучка; дышла, и многого еще чего, перед чем даже обновленная память Николая спасовала. Зато было что-то вроде выносной остекленной