о собственных выгодах. И вот сейчас вы опять являете собой верх доброты и самоотверженного великодушия: вы боитесь, что он вскроет себе вены или бросится в пропасть, но у вас и в мыслях не промелькнуло, что на месте того стакана может со временем оказаться ваша шея.
– Не болтай глупостей, – Флорена перевернулась на живот и закрыла лицо руками. – Ты как всегда пугаешь меня. Нет, Эмиль не способен на это. Он добрый и нежный, у него такие ласковые руки и умные выразительные глаза… Он просто не может так вдруг…
– О, моя госпожа, ваши доводы совсем лишены оснований. Сейчас в нем нет ни доброты, ни ума. Сейчас им владеют только низменные инстинкты, тайные, загнанные в подкорку желания, все же остальное вычеркнуто из памяти или подавлено и непробудно спит в мозгу.
– Да, я ошиблась, приказав вживить ему эту чертову «штучку». Я думала, что она повлияет на него только в выгодную для меня сторону. Мне казалось, что опыты, не раз поставленные моими учеными врачами, гарантия того, что имплантат не повредит. Но оказывается, как мало нужно, чтобы уничтожить в человеке все привлекательные черты… Я была не права, подвергнув Эмиля этой операции. Быть может опять стоит вернуть его в обычное состояние, убрав чип, вывести его из этой ужасной тоскливой прострации и просто более тщательно охранять…
– Напротив, это большое счастье, что вы приказали вживить ему этот имплантат и тем самым обнаружили его истинную, но доселе скрытую от вас, сущность. Вот вам, моя госпожа, любуйтесь его настоящим лицом. Вы сказали, что нужно совсем мало, чтобы уничтожить в человеке все лучшее. Нет, осмелюсь противоречить вам, ваш опыт доказывает вовсе не это. Он показывает, что все прежние, так привлекающие вас, черты – не более чем его показная, искусственная личина. А то, что вы видите сейчас и от чего, как вы сказали, вам хочется рыдать и крушить все вокруг, и есть настоящий принц Эмилио без обмана и прикрас. Я считаю, что он опасен: его действия непредсказуемы, и никто не знает, какие мрачные мысли могут посетить его больную голову в следующий раз.
– Ты преувеличиваешь, – Флорена все еще пыталась быть спокойной, но было заметно, что слова секретаря задели ее за живое и уже вызвали раздумья в «нужном» направлении. – Он вовсе не так опасен, как ты говоришь. Но вероятно, ты в чем-то прав, я еще раз поговорю с врачом.
– Тогда поговорите с ним немедленно, – секретарь встал. – Я прямо сейчас позову его к вам. И если я не прав и мои опасения не имеют оснований, то я буду рад так счастливо ошибаться.
Он ушел в дом, а через пять минут врач, который собственноручно принимал участие в операции и в обязанности которого теперь входило наблюдение за своим пациентом, почтительно поклонился Великой Герцогине.
– Мне хотелось бы узнать о самочувствии моего дорогого принца, – кратко выразила свое желание Герцогиня.
– Имею честь доложить вам, Ваше Величество, что Его Высочество только что вернулся с небольшой прогулки и сейчас отдыхает. Его самочувствие вполне удовлетворительное, если не считать