делает напуганного ей человека глухим к другим людям, но злящиеся на неё, как на высшее зло, горят как светочи. Старый князь вовсе не горел, в нём жизнь потухла много лет назад, и о последствиях своих слов теперь он не думал. А последствия эти непременно будут – и не с ним, так с его сыном.
– Гость выходит первым, – хмуро сказал Воеслав.
Свенельд двинулся, было, к дверям, но там вдруг появился юноша. Бледный, со спутанными мокрыми волосами и зелёными кругами у глаз от бессонной ночи. Лицо его, однако, было красиво своим горящим взглядом и дерзким восторгом.
– Малко? – буркнул князь.
Юноша поклонился отцу в пояс. Свенельд припомнил – Асмунд всё жаловался ему давеча на этого юнца. Только вот чего он ему сделал? Свенельд хлопотал тогда со жрецами и не мог теперь вспомнить.
А Малко быстро оглядел Свенельда, но не узнал его. И ввёл за руку Хельгу.
– Что это ещё? – Воеслав занервничал. – Шёл бы с ней в терем, али на сушило.
– Нет, батюшка, ты её не за ту почёл. Невеста это моя. Сыноха твоя будущая.
Воеслав не успел ещё досадливо вздохнуть, как девчонка взвизгнула. Если бы Малко не держал её за руку, бросилась бы прочь. Она увидела, наконец, Свенельда.
Тот заложил большие пальцы за широкий пояс и встал бойцом.
– А вот и товар, – тихо, но слышно процедил он.
Малко недоумённо поглядел на Свенельда. Тень сомнения прошла по бледному лицу.
– Это ещё кто? – спросил Малко отца.
Воеслав засопел и грузно двинулся обратно на кленовое своё ложе. День обещал быть трудным, надо поберечь силы. Опустив зад на звериные меха, он перевёл дыхание и крикнул челядина. Отрок явился с кувшином медовухи.
– Ты, – сказал князь, наливая себе в чарку, – и ты. Сюда садись.
Свенельд и Малко послушно сели на скамью, вполоборота друг к другу. Хельга шла за руку с княжичем.
– Этого норманна я слышал. Теперь тебя хочу слушать, – сказал Воеслав сыну.
– Боги запутали гостям нашим тропы, да чуры сюда привели, – сказал Малко оживлённо, – чтобы полюбились мы друг другу – я, да она. Сам, батька, говоришь, что пора тебе от старшего сына внука, а мне – наследника. То есть, ежели…
Малко смутился.
– Позволь молвить, – обратился Свенельд.
– Знаю, – сказал князь, – знаю, что скажешь.
Он грохнул чаркой.
– Обещана не была, а насильно взяли! – заступился Малко.
Свенельд не пошевельнулся. Щенок лает, конь идёт.
– Дело не в обещании, – сказал Свенельд. – А в том, что ты…
Он выдержал паузу, во время которой старик князь начал сопеть, как вепрь.
– …что ты пролил кровь своего гостя и первого дружинника Ингвара. Господин Великий Киев с твоего веления останется и без воеводы, и без жены. Веселья вам Купала обещает, чую, – сверкнули его зубы.
– Ну вот что, – рыкнул Воеслав, – устроим суд, там решим. Ты про стрелу мне не поверил, ладно – обижаться не стану. Понимаю,