инквизитор, – сказал он хрипло и тяжело. – Ты нас спас. Что ты желаешь в награду?
– Ты говоришь о награде сейчас? Лучше побереги силы.
– Моя гордость не позволит оставить этот вопрос нерешенным.
– Мне не нужна награда. Если ты знаешь, кто я, то должен знать, чем я занимаюсь.
– Инквизиторы охотятся на тварей.
– Инквизиторы защищают людей. И награды за это не просят. Лучше отдохните, ваше Высочество.
Косатр ухмыльнулся. Он неплохо знал язык и умел говорить, но чувствовалось, что каждая фраза даётся ему с трудом
– Немного не верно… Я уже царь, но ещё два года буду носить титул тпхара – военачальника. У нас свои чёткие правила и традиции, но не обращай внимания.
На следующем привале Косатр наконец смог нормально поесть. Рану перебинтовывать не стали, сейчас она должна покрыться красно-желтой корочкой, так что лучше ее не беспокоить. Я постоянно дежурил и был готов к нападению, но на горизонте никого не было.
Вот, остался последний рывок. Теперь дорога резко спускалась, но в этот момент мы были как на ладони.
– Нужно найти постоялый двор «Приют торговца», – тяжело вздохнул принц. – Там постоянно кто-то из стражи Адурина.
– У меня плохие новости, – прервал я Косатра. – Твои Псы появились.
Восхождение завершали всадники в толстых темных латах. Три вороные лошади выскочили слишком поздно, и рыцари в круглых закрытых шлемах заметили нас. Времени не оставалось, и пока мои спутники ругались на непонятном языке, я рассыпал руну Боли на своей маске. Лошади на ходу затряслись, сбились с хода и под дикое ржали стали сбрасывать наездников, которые, по каким-то причинам боли не чувствовали. Я подхватил свою круглую булаву без шипов и рванул со всех ног к Псам. Первый ещё не успел встать, и тут же получил удар в шлем. Тот дернулся, но даже не упал, тут же подхватил страшную одностороннюю секиру и попытался взмахнуть ей. Я левой рукой перехватил древко, но дурная сила в чужих руках медленно перевешивала. Пришлось ударить булавой ещё раз, и посильнее, чтобы этот непробиваемый Пёс наконец упал. Рыцарь рухнул, уронив секиру, но тут же стал подниматься. Я замахнулся со всей силы, и наконец доспех затих. Сзади раздались шаги, и от страшного лезвия пришлось отходить. Пёс был быстрее обычного человека, сильнее обычного человека, выносливый и, что хуже всего, не чувствовал боли. И я остался один на один с секирщиком, с одной булавой, которую взял для того, чтобы не проливать лишнюю кровь. И которой почти невозможно парировать тяжёлые удары рыцаря… Конечно, меч бы тоже был малополезен против такого противника, к тому же я не фехтовальщик, а инквизитор. Один взмах, другой, я уклоняюсь, но совсем на грани, секира с ужасным звуком вскрывает грудную клетку, но на мое счастье в ней и остаётся. Пёс поднимает ногу, чтобы толкнуть меня в грудь, но я с диким рыком хватаю левой рукой его ногу и бью булавой в колено. Нога ломается, рыцарь теряет равновесие и падает, я с торчащей рукояткой рвусь вперед и опускаю стальной шар ему на голову. Дальше булава валится из рук. Боль вкручивается в сознание,