теми самыми часами.
…А кухня действительно была огромной. Но скрывалась она за самой обычной, оббитой кожей советской дверью с табличкой. И если бы Рекс не знал языка, или хотя бы его основ, он бы скорее всего прошел мимо, посчитав, что за этой малопримечательной дверью что-то вроде каюты боцмана или какого-нибудь высокопоставленного члена команды. Может быть даже штатного летчика, ведь Рекс видел взлетную площадку, но вот вертолета на ней не было. Внутри кухня была все тем же ящиком, но на этот раз хотя бы полностью справленным из натурального лакированного дерева. Это место было настоящим раздольем красок среди всей заполярной пустыни. Деревянные настенные панели отлично дополнялись аккуратными деревянными же плотными и тяжелыми резными столами, кожаными креслами и стульями с мягкими сплошными спинками под цветастой тканью с узорами. Кое-где все так же были красно-зеленые, с мало понятным западному человеку орнаментом, ковры и половики. На столах лежали выглаженные белые скатерти, а на них солонки и перечницы, как в приличных заведениях. Некоторые даже были заставлены посудой и столовыми приборами. В стаканах безжизненными медузами вмерзли в красный лед какие-то ягоды, вероятно бывшие при их садовой жизни клубникой или малиной.
Рекс медленно прошагал по обеденному залу, рассматривая картины, которые висели там. Они повествовали о жизни моряков на старых каравеллах, или на кораблях из начала двадцатого века, когда еще не было настолько современных и безопасных способов добраться из точки А в точку Б по морю. На одной из картин, каравелла под белыми парусами практически играючи разделывалась с девятибалльным штормом. А на другой, что висела около замерзшего зеленого уголка с десятком посеревших растений, была советская подводная лодка, лихо удирающая от патрульных нацистских кораблей. Балтика, Черное или Баренцево море – значимости это не имело. Картина была настолько завораживающая, настолько черная цветом, насколько и светлая в своем смысле. Позади нее, позади громадной субмарины, тонул подожжённый и разорванный нацистский танкер.
Но на еще одну картину Рекс наткнулся практически случайно. И сперва он хотел сорвать ее и бросить на пол, как неуместное напоминание о том, что вообще произошло со всеми людьми на этой планете. Он увидел удаляющуюся в небо ракету, которая оставляла за собой кучерявый дымный след. Взял и грубо сорвал картину с крепления. И только когда приблизил ее к глазам, чтобы кинуть на пол, увидел маленькую масляную подпись в уголке: «От покорителей космоса, покорителям земных наук! Ю. А. Гагарин».
– Где же теперь наш космос… – Монро стиснул зубы, после того, как понял, что от волнения, а не от холода у него трусит челюсть. – Где же вы все… Куда же нас занесло, мистер Туполев?
В дальнем коридоре хлопнула дубовая дверь. Рекс осторожно поставил картину на пол, прислонив ее к стене, чтобы не упала, и провел перчаткой по верхней грани рамки, смахнув пыль.
На камбузе оказался нетронутым целый