распластанного по северной советской земле.
А перед Рексом был небольшой каменистый пригорок. Немного вдалеке и в стороне от него там играли двое ребятишек – мальчик и девочка. Американец очень хотел двинуться к ним, посмотреть на них ближе, потому что контуры размывались донельзя, и были скорее сборищем красок, чем явными образами. Но вот не мог этого сделать. Нога под усилием мышц лишь тряхнулась. Опустив лицо и посмотрев себе на ботинки, он понял, что по щиколотку увяз в бурой маслянистой жидкости, наполнившей каменистую лужу.
– Туполев… – одними губами промолвил он, глянув в сторону горизонта.
– Здравствуй, Рекс. – раздался тихий и до боли знакомый ему голос.
Она появилась неожиданно, и прямо перед ним. Настолько же ослепительно прекрасная, какой она была в последнюю их встречу в пригороде Лондона. Яркие рыжие волосы и веснушки, рассыпанные по красивейшему ирландскому личику с ровным и благородным носом, который мог бы с легкостью сойти за след королевских кровей. Ее умный и бесконечно преданный ему взгляд смотрел слегка свысока, но абсолютно без затаенного намека, изучающе и даже любознательно. На ней было его любимое кружевное белье – набор малахитового цвета, который ей привез ее дядя из Южной Африки. И фантомное сердце Рекса забилось значительно чаще. Зрачки расширились, и он забыл о том, что такое способность моргать. Смотрел на нее так заворожённо, что она даже робко усмехнулась, ступая босыми ногами по замшелым холодным камням.
И ей было совсем не холодно. Ей было не удушливо от жженой резины и сгорающего топлива. И она совсем не обращала внимания на играющих неподалеку детей.
– Ингрид…
– Помнишь, Рекс, ты как-то пошутил… – она тряхнула рыжими волосами, убирая их с плеча. – …о том, что британки всегда мокрые? Половину времени от дождя… – снова ему беззлобно усмехнулась, сблизившись так, что чуть не коснулась губами его подбородка. – А половину от вас – американских летчиков.
– Помню. – со слезами на глазах сказал он, потянув к ней руки. Но она отпрянула, поглядев на них как-то недовольно. – Ингрид…
– Почему я, Рекс?
– Я… Я не знаю… – у американца затрусила челюсть. – Я ничего не понимаю, Ингрид. Это Туполев! Этот проклятый корабль, на котором я теперь зажат! Это он теперь держит меня взаперти!
– Взаперти? – переспросила она. – О, давай мы не будем жить удобными для тебя теориями, Рекс. Ты соглашаешься с ней только потому, что ты ее придумал. Тебе намного проще подсознательно винить кого угодно, кроме самого себя.
– Я ведь не виноват, что…
– Прости, Рекс. Но ты виноват. – она развела руками. – Но вот в чем, уже совершенно другой вопрос.
– Я поддался пропаганде! Я был простым глупцом, считавшим, что могу бездумно служить своей стране, делая все, что она прикажет! – повысил голос он, пытаясь выбраться из липкой лужи, в которой он стоял. – И Родина мне приказала! Приказала мне бомбить их города, и лететь этим… –