похожим на бредовую точку, которую видишь, когда получаешь по голове увесистой доской. Чуть приподняв свой мокрый от пота и заледеневший у фильтра противогаз, американец немедленно забросил в рот пару таблеток йода, запив их водой из запасов. За его плечами был громадный баул, но вот в нем больше не было этих таблеток. Все, что каталось на дне хрупкой пластиковой баночки – последнее его подспорье перед смертью. Радиация была невероятно серьезной. Такой, какая медленно прошибает даже через резинотканевую одежду, с меховым и свинцовым подбоем. Такой, какая поджаривает человека медленно, но все же ощутимо: с болью, с красными пятнами, с жжением и онемением рвущихся под нуклидной бомбардировкой мышц. Человек в такой радиации уже не жилец, человек в таких условиях перестает быть человеком…
Впереди было плато. На удивление ровное и чистое. Такое, какое ведет обычно к морю, однако того не было видно за привычной дымкой. Зато было прекрасно слышно. Этот звук, этот плеск, который разливался где-то там, вдалеке, настолько воодушевил Рекса, что, недолго думая, он прибавил шаг. В животе урчало, а мышцы губили сами себя, но мысль о море придавала ему сил. Около моря, верил он, могли жить и остаться рыбаки, там можно было найти хотя бы зараженной, но еды. Там можно было жить, и попробовать отыскать спасение. Наверняка еще ходят какие-нибудь корабли, наверняка летают палубные вертолеты! Русские, американские – да какая ему уже разница, когда и дураку понятно, что головы политиков зачесались от сокрушительного поражения самой человечности?! Даже русские, пусть будут русские… Корабль, подводная лодка… Пусть будет лодка. Пусть будет корабль… Пусть будут русские. Пусть там будут хотя бы рыбаки… Хотя бы удочка, палка или леска.
Округлив мокрый взгляд под противогазом и подняв брови, Монро еще прибавил шагу, а затем уже перешел на легкий бег. Быстро начал греться, быстро начал понимать, что под ногами уже мокрый от близости тумана и морской влаги покатый камень. Из клапана противогаза начал вырываться пар, а под несколькими утепленными и просвинцованными одежками забилось горячее сердце, еще качающее кровь по дырявым от радиации сосудам. В нем на мгновение забилось столько жизни, сколько он и не думал отыскать. И вдруг понял почему – в тумане показался острый нос корабля.
С увеличением треска детектора радиации, Рекс увеличивал темп собственного бега. И в конце концов побежал уже со всех ног, хотя корабль был еще слишком далеко. Так он не бегал даже кроссы при подготовке к полетам. Так он не бегал даже на разминках перед вылетами. Так он не бегал даже от Вьетконга, когда его «Фантом» сбили над Северным Вьетнамом. От радиации он бежал быстрее всего. Бежал к последней своей надежде на спасение. К гигантскому белому носу корабля, около которого болталась большая черная железка якоря. Стальная морская громадина. Рукотворный кракен, что бороздит просторы ледяного полярного океана!
– Да что же тут бомбили?! – крикнул Рекс через противогаз, задыхаясь от темпа собственного бега. –