друг за друга и за стену дома, чтобы не потерять равновесие, мы смеялись, как умалишённые. Да мы и вправду сошли с ума: опьянённые друг другом, мы были счастливы в этом холодном городе, под этим серым небом, поливавшим нас своими скорбными слезами.
Наши взгляды встретились, остановив, наконец, смех. Я протянул руку и, едва касаясь нежной кожи, провёл кончиками пальцев по лбу, поправив её мокрые волосы, по щеке, по губам, которые, чуть приоткрывшись, обожгли ладонь жарким дыханьем. Мне вдруг нестерпимо захотелось этого жара, захотелось задохнуться этим пламенем. Я подался вперед.
Словно в предвкушении, стараясь не касаться друг друга губами, мы будто обменивались дыханием, с каждым вдохом придвигаясь всё ближе и ближе, пока не почувствовали огонь, противостоять которому было не в наших силах. И через мгновенье мы были уже далеко, опьянённые безумием ласки трепетных губ.
Далекие путешествия, яркие солнечные дни, ледяные водопады и убегающие высоко в безоблачное небо сосны с длинными мягкими иголками, дрожащие ниточки рек в иллюминаторе самолета, улыбки и смех, прыжки вверх по лестнице через две ступеньки, дразнящий аромат утреннего кофе и закаты на побережье, приятная усталость, чарующее сумасшествие неоновых огней ночного мегаполиса, уютные вечера и расслабленные ночи – всё то, чего нам так не хватало, – всё было в этом поцелуе, который нам так не хотелось прерывать.
Наконец мы открыли глаза. Дождь завистливо осыпал нас, уже и так промокших насквозь, своими холодными каплями. Её лицо было настолько близко, что я мог разглядеть каждую его чёрточку, каждую клеточку её нежной кожи. И, словно не доверяя глазам, я старался на ощупь почувствовать эту нежность и красоту, медленно отирая ладонями ручейки дождевых капель с её лица.
Она улыбнулась, и столько откровенного счастья было в этой улыбке, что я замер в восхищении, боясь спугнуть его.
– Пойдём? – прошептала она.
Мне вдруг показалось, что я разглядел робкие жемчужинки слез, которые застыли в уголках её глаз, всё ещё светившихся этой невероятной улыбкой. Впрочем, быть может, это был всего лишь дождь…
– Пойдём же! – Она обняла меня, и мы пошли вперёд, ускоряя шаг, подгоняемые назойливым ливнем.
Повернув, мы вышли на улицу и через несколько минут остановились перед дверью под вывеской «Фотография».
Пока она доставала ключи, я разглядывал витрину. На чёрную драпировку были наколоты чёрно-белые фотографии мальчиков в забавных костюмах, девочек в белых кружевных платьицах, волевых мужских лиц в три четверти и обворожительных женских улыбок.
– Добро пожаловать в моё скромное жилище, – шутливо-официально пропустив меня вперёд, сказала она, вошла сама, и, звякнув колокольчиком, закрыла дверь изнутри.
Стало темно, и я прикоснулся к стене, чтобы не потерять ориентацию. Неожиданно её руки скользнули по моим плечам, обвились вокруг шеи, и через мгновенье я ощутил лёгкое прикосновение её губ к своим, затем ещё, и ещё, пока, прильнув