ее никто не решался. Все были словно околдованы этой тишиной. Мидара поставила бокал на стол и его звон повис в воздухе. Она встала, и резко отодвинутый стул взвизгнул. Мидара молча вышла. Тишина осталась.
Лис посмотрел на Сестер. Они были задумчивые. У Лиса в голове зарождались вопросы, но сформулировать их и произнести он пока не мог. Но тишина была нагнетающей, Молчуну захотелось как-то прервать ее. Он шумно отпил из бокала, и с деланно бодрым лицом произнес, поглядывая на Сестер:
– Даже не знаю, что сказать. Неужели всё так и было? Какая-то сказочная история. Некоторые моменты. Откуда она вообще всё это знает?
Люнара посмотрела на Лиса тяжелыми глазами и тихо сказала:
– Мидара – дочь Дужена.
Глава 5. Дух Разнотравья
Дросик срезал за домом молодые побеги путанника, Шанья стояла рядом, держала глиняную глубокую миску. В ней уже лежало несколько веток, из срезов текло беловатое молоко, от него пахло горечью. Девушка стояла и смотрела на затылок Дросика, залезшего под спутанные старые кусты в поисках молодых веточек. Золотые волосы спускались с плеч, они слабо сияли, будто свет их угасал, становился все слабее. Когда Дросик закончил срезать, выпрямился и повернулся к Шанье, она вздрогнула – его лицо совсем потеряло сияние, оно стало сероватым, тусклым, словно вот сейчас за эти несколько минут он постарел лет на десять.
Когда они вернулись в дом, застали Старика Аркаса, беспокойно ходившего по комнате.
Дросик придвинул плетеное кресло к окну, налил в большой стакан воды из чайника. Взял у Шаньи миску, бережно собрал ветки и поставил их в стакан, срезами вверх. Мыльно-голубые молодые побеги потемнели, из срезов начал подниматься белый дымок. В миске на дне осталось накапавшее из срезов молоко, Дросик его тоже вылил в стакан. Оно тихо зашипело. Дом стал наполняться холодом, синеватый туман медленно вползал через окно. Дросик взял стакан, сел в кресло и закрыл глаза. Туман продолжал сочиться в окно. Шанья прижалась к Старику.
Голова Дросика упала на грудь, лицо его скрылось за волосами.
Казалось, ничего не происходит. Тело Дросика словно уснуло, но вдруг молочный дымок из срезов в стакане стал темнеть, тянуться вверх, Шанья и Старик Аркас не отрывали взгляда от этого медленного темного жуткого, но приятного для глаз. Дымок вился, завораживал, околдовывал, было невозможно оторвать взгляд. Но оторвать пришлось, внезапно Старик почувствовал сильный холод, и чей-то тяжелый взгляд. Прямо за плетеным креслом, в котором обмяк тщедушный Дросик, стоял огромный темный, как туча, косматый, расплывчатый образ. Это страшное существо было словно соткано из самого мрака, огромное, тяжело дышало, внутри него что-то сипело, клокотало, тяжелый воздух наполнил дом. Глаза, словно острые ножи, обезоруживали. Шанья окаменела от ужаса, в голове ее стучала только одна мыль – «я вижу духа». Гваламон чуть наклонил голову в бок. Было видно, как он наслаждается страхом, который внушал.
Старик Аркас, стараясь не смотреть в глаза духу, опустил