морской тиной обточенные камни. День выдался на редкость ясным, солнце нещадно палило на выжженые пески пляжа. В воздухе витал сладковатый свежий аромат цветов розмарина и лаванды. Легкий ветер поддевал полы моего платья и выбивал мелкие вьющиеся пряди из заколотых на затылке волос.
–Вы правда не вздумаете болтать о том, что я вам скажу? – мой тон был мягким, но глаза давали понять, что отрицательного ответа я не потерплю. Мужчина прикрыл глаза и слегка кивнул. Безрассудно было выдавать ему то, о чем я молчала даже матери, но в одном доктор был прав- тягостные мысли роились в моей голове, точно трупные черви, постепенно поедая все иные размышления- теплые, душевные, нежные. Не имея выхода, они угрожали поглотить меня полностью, не оставив и крупицы человеческой личности. Наблюдать в отражении чужое страшное лицо, ощущать чужие холодные прикосновения от собственных рук, слышать чужие голоса внутри своей головы – это была пытка, с которой мое изможденное тело и душа больше не могли мириться. К тому же, спокойствие, обходительность и холодный ум доктора и впрямь вызывали уважение, коих я не испытывала прежде к людям его ремесла.
– Это произошло полтора года назад, в Харбор-Вью, куда я, стараниями родителей, поступила на учебу, – мой голос зазвучал несмело, будто спрашивал разрешения продолжать говорить. Доктор оживился и взглянул на меня с нескрываемым интересом.
Осень 1973 г. Академия для девушек Харбор-Вью.
Отец упоенно потирал пальцами тонкий кожаный руль нашей новенькой Шевроле. Его бизнес по продаже автомобилей был на пике своего триумфа. Несмотря на кризис, пошатнувший рынок в начале года, он смог удачно вложиться в японское предприятие и стал одним из его акционеров. Наша семья никогда не была обеспеченнее, чем в тот момент. Отец всегда был бережлив, но не слишком предприимчив. С легкой руки матери, которая с самого открытия фирмы работала в ней секретаршей и бухгалтером, отец перестал перебиваться случайными заработками и, наконец, исполнил давнюю мечту- стал влиятельным предпринимателем. Она, подавая утренний чай и свежие газеты, каждодневно справлялась о состоянии дел в конторе, невзначай подбрасывая новые идеи, куда можно инвестировать капитал. Вечерами, когда мы собирались семьей на ужин, после молитвы отец, с сияющими от гордости глазами, делился концепциями по расширению бизнеса, а мать, лучезарно улыбаясь, брала его руку и со всей нежностью в голосе говорила: «Дорогой, я восхищаюсь твоим пытливым умом! Непостижимо, как тебе только приходит все это в голову!» Отец, должно быть, всю жизнь мнил себя непризнанным гением. В глубине души я посмеивалась над его показной уверенностью, но вместе с тем недоумевала, отчего матери доставляет удовольствие стоять за спиной неумелого капитана, когда она с легкостью могла взять штурвал в свои руки. Однако, я не лезла в ход событий, чинить паровоз, который исправно везет семью прямо в золотые шахты казалось гиблым делом.
В салоне машины витал технический запах из смеси резины, кожи, древесных ноток и пластика. Мы остановились на подъездной дорожке