и сомнительных принципов. На деле же – он практически закостенелый труп восседающий на лошади и явно не в восторге от осмысления данного упрямого факта, но и это не впервой. Медитируя на луну: ковбой прилагает все ментальные усилия, дабы насладиться красотами ночного неба напоследок, что для него всегда было просто естественно и ранее не вызывало трепет в мрачной душе. Таким образом он отсрочивает неизбежное и провоцирует спасительную вспышку в памяти, настоятельно требует нужную мысль о весомом или случайно позабытом, а если не отсрочивает – в решающий миг имеется возможность подвести конечные итоги и пожить осознанно и не зря, согласно законам подлой природы, перед которыми, особенно на грани неизбежного даже дьявол ничтожен. Странно, но прежде всегда спасало и срабатывало, у Мориса, у простых людей – практически никогда, особенно при встрече уязвимой жертвы с данным персонажем, которому приписывают цитату: «Научиться стрелять без промаха – проще простого, нужно лишь каждый день убивать людей», лишь в виде исключения. В настоящей ситуации уязвим он сам и снова, что уму непостижимо – таков парадокс сигнализирующий о скором окончании великого пути. В моменты подобного рода нередко люди окунаются в приятные воспоминания юношества и обманывая самих себя – ни о чём не жалеют перед приближающейся кончиной. В представляемой ситуации – всё сложно. Морис Бин не прост, он философ, сколько себя помнил: он всегда уделял большую долю внимания не красотам излучин рек, горных вершин, изгибов холмов или молодых женских тел, как все романтично настроенные коллеги (по опасному бизнесу), а тому, что нормальному человеку покажется отвратительным, в редких случаях просто естественным, но слабого от этакого вывернет наизнанку, как минимум – вызовет возмущение, максимум – сведёт с ума или сломает психику напрочь. Примитивные естественные увлечения у него всё же имелись и нисколько не противоречили его убеждениям и основным свойствам, даже подкрепляли их и давали надежду слабым восхищающимся урывками его биографии мужчинам. Женщины о нём не знали совсем, а если и знали, то встречали лишь по молодости и ненавидели после встречи, они не понимали поэтику свободной от всяческих предрассудков жизни. Из человеческого – у Мориса Бина имелось любопытное неотъемлемое качество отличавшее его от большинства, которое он, к сожалению пока не успел проявить должным образом, но оно слегка отразилось: исторические познания и начитанность, не считая природной тяги к воздаянию и компенсации насилием. Всю информацию он жадно черпал в единственных возможных источниках: в обязательных по государственной программе для работающих салунов с лицензиями салунных мини-библиотеках, обычно располагавшихся под лестницей ведущей на второй этаж. Вся жизненная хронология Мориса Бина, собираемая по молодости Генри Джонсом из сомнительных статей сомнительных жёлтых личностей, слухи в умах заинтересованных законников, охотников за головами и потерпевших, даже в уме покойного
