того, как послышался скользящий визг тормозов – уже драпали, что есть мочи.
Помню, как за спиной послышался тяжёлый грохот, затем ругань, собачий лай, взвизги, пальба и наконец – неожиданное улюлюканье, не считая угнетающего стона выживших изувеченных тел, который достаточно быстро, после серии выстрелов и глухих шлепков – полностью иссяк.
Во время погони приходилось то и дело отстреливаться, пробираться через бурные пороги, взбираться на пологие холмы и горы, наблюдать за преследователями сверху, за тем, как они выслеживают меня по следам с собаками и интегрированными в общество скрелингами. Преследование в таком динамичном ритме длилось трое суток подряд без полноценного сна и трёхразового питания, промежутки на отдых для лошади были критически коротки.
Я то и дело отключался на скаку и некоторые фрагменты погони словно раскалёнными клещами оскопили в моей памяти. Те парни – лучшие, нужно отдать им должное, настоящие профессионалы, своё дело знали и судя по всему им хорошо платили. Нужно любить трудности и ценить достойного врага, соблазнительно было осознавать свою значимость. Я остался доволен погоней. В конечном итоге: поводил их за нос, завёл в болото, где они окончательно увязли и сбились с остывшего следа.
Спустя нескольких дней тактических скитаний зигзагами я наконец пришёл к намеченной точке сбора «подъёмных» мне по кодексу причитающихся. В тайнике (в стволе дерева) совсем ничего не оказалось. Все эти правила, как правило – лишь декларируются, на этом всё заканчивается. Устные договорённости – не договорённости. Лагерь к моему прибытию разграбили, даже жратву вынесли. Я конечно не удивился, но в моём состоянии было жаль потраченного зря времени и пустых рисков. Расчёт был на то, что я единственный выживший и всё скопленное добро достанется одному мне. Но тогда всё потерял лишь я, но оно того стоило… и я встретил тебя.
Оставшись наедине с лошадью, из-за голода – я начал мыслить немного по-другому и перестал тяготеть к былой потрясной жизни. Интуитивно понадобилось начать новую жизнь и стать шерифом захолустья, вроде вашего. Сложить всё немного иначе: я мог бы стать на место Билли Кида. Я даже неожиданно для себя самого вспомнил одну знакомую приличную несуществующую самую прекрасную во все времена особу и влюбился на расстоянии во времени, меня потянуло в её объятия и ничего другого я уже не желал, даже без похоти, всё прилично, как у аристократов начала века, такое со мной произошло впервые. Любовь – истина зла. Но обычная жизнь просрана, мне за сорок, обычно люди моей профессии столько вообще не живут и к этим годам выглядят, как «люди без возраста», за плечами ровно ноль карьерных перспектив, а тут женщина, которая меня ценит по настоящему и ни за что, просто так, по крайней мере в моих фантазиях. Но я не уныл, не хватало ещё стать порядочным человеком! Путь мой предрешён, убеждения непоколебимы, функций у меня нет. Я дал ей всё и она осталась в долгу – для женщины великая благость не найти себе нового сожителя…
Голодное