я к их еде – один из уродов заговорил. Фразу я запомнил и спустя годы сам перевёл, звучала она на нашем наречии примерно следующим образом, хотя перевести дословно их сложнейший язык невозможно: «Лишь мёртвый средь вас, тупых бледных уёбков – мог найти нас, лишь открывший веки войдет в обитель теней… Воняешь! Будешь сидеть в яме с дымом, так и отмоешься, таково будет последнее испытание огнём». После его слов остальные обсудили старика и зашили дряхлого шамана в белую шкуру животного и ритуально похоронили заживо… Было весело.
За бессознательно промелькнувшие годы: я постиг их диалект и определённые дикие навыки первобытного быта и пыток. Смог убеждённо разъясняться со всеми, обмениваться культурными познаниями и цивилизованным опытом, чем активно и занимался. Дикари видимо предположили, что я покидать их не собираюсь никогда, якобы буду до самой смерти с ними кочевать по девственным просторам и тайно посовещавшись решили меня «осчастливить».
Я не сразу понял, что за странный ритуал провели тогда надо мной, так как на моей памяти ничего подобного не происходило прежде, даже будучи в племени, а слова заклинаний я не смог разобрать, подумал, что они хотели сделать меня законодателем, вершителем судеб или принять в элитарные круги примитивного общества, а это оказалось даже не посвящение в охотники или воины…
Воспрепятствовать было неэтично, я ложно выполнял всё, что от меня требовалось, насколько понимал требования. После плясок у костра, очередных ритуальных пыток пленников и стандартных обрядов с дымом, огнём и болью – они дружно затолкали меня в самый тёмный вигвам устланный шкурами, вместе с обнажённой дочерью одного из суровейших воинов племени из касты лазутчиков, то есть смертников, по-нашему. Устоять оказалось невозможно, а отказываться по их первобытным понятиям – оскорбительно.
Очнувшись на следующий день голый в вигваме слипшись спермой с дикой шлюхой – я ощутил знакомое утраченное чувство истинного зла концентрирующееся внизу живота, которое во время скитаний подавил самоконтролем, в совокупности с прочими рабскими свойствами. Я насторожился и понял, что «обосрал штаны дез нужны». Меня женили против воли, примитивным обманом, застав врасплох и не дав хорошенько всё спланировать наперёд и даже предварительно подрочить несколько раз. В тот момент я и решил покинуть племя навсегда. Всё происходящее не соответствовало моей трактовке жизненных принципов, цитате, да и иная культура мне ближе, не шаманизм. Я, этак сказать: человек с принципами и изо всех сил стараюсь соответствовать своим убеждениям, коим я не верен, как никому и ничему, даже самому себе.
Наконец, твёрдо и окончательно решившись на «побег» и заскучав по салунам – я столкнулся с неожиданными новыми трудностями, о которых и подумать даже не мог прежде.
Выстраивая в уме план и осознавая скорою смену места пребывания – ежедневные ритуалы в задымлённых землянках обратились в зависимость и отобрали десяток