И мы взглянули друг на друга. Я улыбалась, и он тоже, а потом он перестал улыбаться, просто смотрел мне в глаза, а потом на мои губы, и я знала, что вот сейчас случится, но оно не случилось.
Но я все думала, что случится.
А оно так и не случилось.
А потом Поппи прислала мне сообщение: Тыващесебенепредставляешь.
Я и не представляла.
Глава 4
Я до поздней ночи читаю «Рамаяну». Пытаюсь отвлечься. А потом швыряю книгу на пол, она хрустит, как старая обертка от жвачки. Я знаю, что это нехорошо. Книгу мне дала Поппи, а ей она досталась от деда, и вообще я уверена, что он привез ее из Индии, когда эмигрировал сюда. Но уже почти час ночи, а я все не могу выбросить дурацкого Руми из своей дурацкой головы.
Пробираюсь в прихожую. Знаю, что добром это не кончится, но все равно засыпаю на диване под «Нетфликс».
Меня будит телефонный звонок. Звонит, и звонит, и звонит, как будто мне сверлят мозг электродрелью.
Когда я заснула, папаша еще не вернулся, а теперь он развалился в драном полосатом шезлонге, сам в майке и трусах, в руке бокал чего-то черного со льдом, явно с хорошей дозой рома «Сейлор Джерри». Одутловатое лицо в зеленых сполохах от фильма-ужастика. В телевизоре громко звонит телефон, на него таращится бледная девица – глаза как два черных провала. Я закрываю глаза, потому что знаю: сейчас будет страшное, а мне не хочется на это смотреть.
В телике кто-то орет, я поглубже зарываюсь в одеяло.
– Можешь сделать потише? – раздается мамин шепот. Похоже, действие бесконечных таблеток сошло на нет. Похоже, их последний скандал сошел на нет. Я не открываю глаз и прикидываю, сколько сейчас времени.
– Прекрати, – говорит она. – Нет, просто сделай потише.
Папаша молчит.
– Вирджиния здесь.
– Спит она. – Он пьян. Язык не заплетается, но он, как всегда, шепелявит. Типа такой добродушный дядя, типа ему так весело, типа он клевый мужик и все вокруг для него друзья. Пока не скажут слова поперек.
– Прекрати, – повторяет она тише, будто уже сдается.
Представляю себе, как папаша попытается затащить ее к себе в кресло, начнет лапать, мять, обхватывать руками и ладонями запястья, ляжки, талию – будто щупальцами. Представляю себе, как мама сопротивляется, отстраняется, пытается улыбаться, смеяться, да ничего, я просто устала, ну отпусти.
– Спит, твою мать. – Уже во весь голос, будто меня ничем не разбудишь.
– Пошли в кровать. – Ей нужно его задобрить, а то развоняется.
– Мать твою, – говорит он.
Я стараюсь дышать ровно.
– Пошли, пусик, пошли спать.
– Отвали, а?
Я больше не жмурюсь – все слишком очевидно. Только лицо стараюсь не напрягать, чтобы не дергалось.
– Ну, пошли. – Умоляющим тоном.
Идите спать. Идите спать. Идите спать.
– Шэрон, заткнись и отвали от меня. Я вообще без понятия,