шепнула она, – он мастер загадки загадывать…
– Ну, чего встали? – Прикрикнул парень. – Я ведь и передумать могу!
– Побежали, – шепнула Забава, со смешком беря его под руку, – а то и впрямь передумает.
Они торопливым шагом направились по тропинке и почти добрались до подъёма, как за их спиной раздался молодецкий крик:
– Передумал!
А вслед за ним топот множества ног.
– Ату их!
– Бегите – бегите, всё равно догоним!
– Догоним, до смерти плясать заставим!
Евсей уже сам перехватил покрепче Забавину руку и потянул её наверх, пока она звонко смеялась, подставив довольное лицо вдруг разошедшемуся промозглому ветру. Дорогу вверх Евсей почти не запомнил – едва не зацепился рукавами свиты за увядающие колючки репья, споткнулся об попавшийся на пути камень и рухнул бы в грязь, если бы не мягкие руки Забавы, удержавшие его, и потерял шапку, скатившуюся вниз. Когда они наконец выбрались наверх, толпа вдруг остановилась и с недовольным гомоном развернулась обратно.
– Ну ничего, – пообещал кто – то, – в следующем году непременно нагоним.
– По душе ли тебе наши забавы? – Спросила Евсея девушка, пристально глядя на него, точно пытаясь отыскать следы недовольства. – Может, зря я тебя не увела?..
– Что ты, – весело махнул он рукой, – давно я так не веселился!
«Никогда, если быть точнее», – хмыкнул он про себя.
К расставленным столам они шли медленно, порой переглядываясь и улыбаясь.
– В столице такого обычая нет, – рассказывала Забава, – но здесь, в Зубце, процветает – в последний день урожайной седмицы собираются молодые ребята, что становятся на время празднования нечистью, и «воруют» девушку, которую из плена должен кто – нибудь вызволить. Есть такая старая – старая история, что гуляет по Левобережью, о царе всех змеев, что умыкнул себе невесту из людского рода, и о богатыре, что победил его. Правда, – хмыкнула она, – в истории добрый молодец семь дней и ночей загадки разгадывал. Князь давным – давно объявил эту быличку ложью и игры запретил, «воровать невесту» не все решаются. Раньше, бывало, – она запрокинула голову ввысь и довольно зажмурилась, – всем городом так веселились…
– Отчего ж запретил? – Спросил Евсей, украдкой любуясь её тёплой улыбкой.
Она пожала плечами.
– Может, их змеиного царя эта история обижает, – хмыкнула она, – он у них, сказывают, злопамятный… Ой! – Забава вдруг прижала руки ко рту, когда неподалёку стали видны хоромы посадника. – Погляди – ка, ход уже почти начался, торопиться надо!
Между людей к главному столу, за которым уже восседал господин посадник, вилось по земле ярко – алое полотно, все собрались неподалёку от него нестройными толпами. Забава утянула его вбок, в самый первый ряд.
– Гляди, – сказала она с горящими глазами, – сейчас начнётся!
Все голоса вмиг смолкли. В наступившей тишине был слышен лишь тихий шелест ветра да шуршание одежд, когда издалека едва