погас. Глеб продолжал лежать на боку и смотрел на голубую дверцу шкафа светло-бежевой стенки, которая была почти одного с ним возраста. На ней висел постер с нарисованный котёнком, который свисал и держался за ветку, а сверху была надпись: «Hang in there».
Глеб перевернулся на спину и смотрел на потолок; и он услышал тихие всхлипывания. Придвинувшись к краю и держась за борт, Глеб наклонился и попытался заглянуть на первый этаж кровати.
– Яков? – позвал Глеб. Но младший брат не отозвался.
Глеб спустился, сделал два шага к столу, который врастал в светло-бежевую стенку, и включил люминесцентную лампу – она была вытянутая и находилась над столом как белая линия.
Белый свет высветил раскраску с цветными карандашами – она лежала по центру; справа было: несколько игрушек, другие раскраски, упаковка пластилина и гуашь с кисточками; с другой стороны: в органайзере была аккуратно разложена различная школьная канцелярия, перед ней лежало несколько тетрадей с законченным десятым классом – те, которые Глеб считает ему могут понадобиться в новом учебном году; и книга-тетрадь «Годовая подготовка к школе», а закладка с динозавриком была в начале.
Смесь света лампы и слабого света из окна осветила старые обои с непонятным узором линий, которые вычерчивали прямоугольники и треугольники; белую потолочную плитку, которая от времени сжалась – швы между ними расширились и проглядывал потолок; бежевый линолеум, который был почти полностью скрыт за тёмным ковром с причудливыми узорами, и который был жёсткий на ощупь.
Стенка шла от стены у окна и до стены у двери. На противоположной стене, после кровати висела большая полка с квадратными полочками – как странный улей; а на них – книги, несколько фигурок и мягких игрушек. Под полкой стоял пластмассовый сундучок, стилизованный под реальный, а на нём и возле него сидело несколько игрушек. Рядом лежала пара мячей, а ближе к кровати – две гантели по пять килограммов и скакалка.
И смесь света осветила Глеба: высокий и спортивный; светлая кожа с лёгким, летним загаром; выразительные, но с плавными линиями нижние скулы и прямой нос; короткие каштановые волосы и карие глаза.
Глеб вернулся к кровати и сел на первый этаж, говоря:
– Яша? – Он коснулся детского плечика. – Яшь. Что случилось?
Яков развернулся, и свет лампы выловил влажные щёки округлого личика и растрёпанные чёрные волосы. Карие глаза с влажными ресницами смотрели на старшего брата, а в них отражалась белая полоска от лампы. Яков попытался сдержать плач, но губы стали кривой линией, и он опустил головку. Глеб присел ближе, притянул брата к себе и обнял.
– Эй, – произнёс Глеб. – Всё хорошо. Тебе приснился кошмар?
– Нет, – ответил Яков и шмыгнул. – Наоборот. Это был очень хороший сон.
– Почему же ты тогда плачешь?
– Потому что это больше не правда! Потому что… она… её… – Яков уткнулся в грудь брата и, тихо всхлипывая, разрыдался. А Глеб понял, что снилось Якову – сжал губы и попытался проглотить ком в горле. Он крепче обнял братика