ней – широкая полоса аллеи. Перед братьями был парк «Ласточка», из которого доносились голоса, смех, редкие плачи и капризы детей, хихиканья, возгласы и шутки. А из колонок на фонарных столбах негромко зазвучала песня «Adore You» Гарри Стайлса.
Глеб остановился у пешехода, так как медленно ползла газель. А Яков встал рядом и, сделав из рук бинокль, смотрел по сторонам. Он посмотрел направо – через другой пешеход и на тупик аллеи.
– Яша, – начав идти, позвал Глеб. И Яков поспешил за старшим братом.
Верхняя часть городского парка была из светлой серо-голубоватой крупной плитки, будто лёгкая имитация под мрамор. Как островки различной формы и размеров участочки были ограждены низким бордюром, и в них росли различные цветы и кустарники. Возле них, и перед ними, стояли: скамьи, фонарные столбы, часть из которых имела колонки, по бокам – белые, пузатые клумбы, а в них пестрили яркие цветы.
Слева стояло две палатки напоминающие шатры, а в них продавались различные летние радости (по большей части для детей). Справа, в двух небольших киосках, которые будто сбежали с автобусных остановок лет пятнадцать назад, но освежённые и разукрашенные цветами, продавалась еда и напитки. Возле них было несколько круглых стоячих столиков с раскрытыми зонтами. А впереди дугой шёл высокий парапет, точно смотровая площадка; по бокам широкие лестницы с пандусом с краю и с двухуровневыми перилами – они шли дугами и точно слегка обнимали возвышенную часть парка.
Братья приблизились к лестнице слева и Яков взялся за руку Глеба – Яков до сих пор помнил, как однажды поскользнулся здесь и упал. Правда тогда он поднимался, но острая, как вспышка, боль пронзила голень так, что даже сейчас её эхо отдалось в ногу и личико чуть скривилось.
Первый пролёт, переходная площадка, второй пролёт – и братья спустились в нижнюю часть парка. Слева, где за холмом начинался городской пляж «Чайка», доносили голоса и крики купающихся детей и молодёжи; справа звучали голоса, сидящих на круглом большом газоне; а за ним – из кафе.
Браться остановились и осматривались. Порыв ветра трепетал одеждой и разноцветами лентами сложенного воздушного змея в руке Глеба.
Яков остановил взгляд на летнем кафе и сказал:
– А мы потом поедим?
Глеб опустил глаза на брата, проследил за его взглядом, и слегка сжал губы. Яков поднял голову, увидел его лицо и тут же сказал:
– Или! Мы можем что-нибудь купить в тех маленьких магазинчиках, наверху которые.
Глеб посмотрел наискосок, но увидел только обложенную плиткой возвышенность, врастающую в высокий парапет.
– Да, можно, – сказал Глеб.
– Так даже лучше! – сказал Яков. – Не надо ждать.
Глеб посмотрел на него и улыбнулся.
– Идём, – сказал он. – У озера ветер должен быть получше.
– Да! – воскликнул Яков. – Вперёд-вперёд! – потянул Яков к началу городского пляжа. – Бабочка хочет летать!
Глеб ускорился, чтобы поравняться с нетерпеливым шагом маленьких ножек.
– Только