нужно поесть прямо сейчас. Скоро вся живность попрячется, ещё пара дней – и ты никого днём с огнём не сыщешь. Ну же, поднимайся, пока ещё есть шанс насытиться.
Первым желанием, конечно, было решительно воспротивиться – что противоречило всякому здравому смыслу. Мне нужно было поесть. Если не сделаю этого, то обессилю или ‒ кто знает? ‒ может, даже умру. Однако поднять тело затёкшими лапами оказалось не так просто, а покидать своё нежное пряное ложе было жаль.
Но Она смотрела на меня так строго, что я оробел. Что-то в её грозном взгляде, пышущем уверенностью, заставило меня расшевелить одеревеневшие мышцы и сделать несколько тяжёлых шагов. Она смотрела на меня заворожённо, не отрывая глаз от моей величественной туши.
– Ты подождёшь меня здесь? – бросил я, сосредоточив взгляд на портале, ведущем в открытый мир.
– Не сомневайся, – заверила Она. – Лети же.
Я ухватился лапами за порог пещеры, оттолкнулся и отдался воздуху.
На несколько мгновений я камнем устремился вниз, притягиваемый могучей землёй, но после расправил крылья и удержал своё тело от падения. Пара могучих взмахов – и я набрал высоту, упиваясь сладостным ощущением полёта. Ноябрьский ветер проникал между чешуйками и холодил кожу, вызывая волны мурашек. Сердце моё принадлежит небу и воле – как жаль, что я стал об этом забывать.
Оказавшись на уровне пиков мельчайших гор, я оглядел долину: травяной ковёр потемнел и пожух, готовясь укрыться белёсым покрывалом; вершины высочайших горных сестриц подкрадывающаяся зима уже присыпала тончайшей снежной пудрой. Вдохнул поглубже ледяной воздух и пустил в небеса струю пара. Красота природы вечна и велелепна, но глас голода отвлекал от лицезрения её.
Зоркие очи метнулись вниз в поисках добычи. Поскорее покончить с этим – чтобы Создание не успело увидеть. Наблюдает ли она за моей охотой из окна пещеры? Я молил небеса, чтобы это было не так.
Долина практически пустовала. Не сразу приметил небольшое стадо, пытающееся урвать остатки примятой ветрами травы. Козы разбрелись по полю, занятые трапезой, не подозревая, что я отметил их в качестве собственного яства. Стараясь не издать ни звука, переместился дальше, поближе к одной из рогатых, пасшейся в отдалении от остальных; навис над зверем на высоте нескольких метров, примерился и камнем устремился к земле. Бедное животное не успело издать и писка, как его кровь брызнула во все стороны и окрасила бордовым пожухлую траву.
Оттолкнувшись от земли, я вновь взлетел ввысь, удерживая в зубах ещё тёплое тело, подбросил его и поймал в воздухе, погружая клыки всё глубже в ещё пульсирующую плоть, из которой рывками, вместе с кровью, утекала жизнь. Заглотив беднягу в минуту, я устремил алчущий взгляд на остальной скот. Те уже почуяли неладное и принялись метаться по полю, нелепо натыкаясь друг на друга. Зоркие глаза наметили новую жертву ‒ я ринулся к ней стремглав, вцепившись когтями в мягкую плоть и перерезая артерии.
Полный ужаса крик ‒ вот и услышал его вновь. Как бы мне хотелось лишиться слуха навсегда, чтобы больше не становиться