услышав знакомый медлительный голос, лениво сообщивший непонятливому Блаунту:
– Ошибаетесь, Блаунт. Я здесь единственно затем, чтобы убедиться, что все пожелания леди выполняются неукоснительно. – Гарри тяжело посмотрел на управляющего. – Но в одном вы совершенно правы: она не относится к другим женщинам.
Особая интонация этого чувственного голоса немедленно прояснила Люсинде, что являлось предметом дискуссии. Ее тут же захлестнула волна досады, ярости и стыда, и она заколебалась, не зная, как реагировать. Скулы озарил предательский румянец.
Гарри заметил ее смущение.
– А теперь, – учтиво предложил он, – оставим эту тему и перейдем к важному делу леди. Уверен, что вы желаете услышать, в чем оно состоит. Как и я.
Люсинда бросила надменный взгляд через плечо:
– Доброе утро, мистер Лестер.
Она одарила его сдержанным кивком. В затхлом полумраке грязной комнаты Гарри стоял за ее правым плечом, само олицетворение мужской силы и надежности. Он изящно наклонил голову, строгое лицо посуровело. Ему не терпелось узнать, что привело его искусительницу в эту дыру.
Скорчив гримасу, Люсинда повернулась к управляющему:
– Полагаю, вас недавно посетил мистер Мэбберли, действующий от имени владельцев гостиницы?
Джейк Блаунт замялся:
– Да.
– И мистер Мэбберли предупреждал вас, что в ближайшем времени гостиницу проинспектируют?
Здоровяк кивнул.
– Замечательно, в таком случае можете сопровождать меня. Осмотр начнем с общих комнат. – Не откладывая дела в долгий ящик, она решительно повернулась к левой двери. – Полагаю, это бар.
Люсинда проскользнула в дверь, поднимая юбками клубы пыли.
Краешком глаза она увидела, как Блаунт вытаращил глаза и, открыв рот, посмотрел ей вслед, а затем поспешно вышел из-за прилавка. Гарри Лестер же остался стоять на месте, с загадочным видом наблюдая за девушкой.
Люсинда вошла в темную мрачную комнату с окнами, наглухо закрытыми ставнями.
– Блаунт, вас не затруднит открыть ставни, чтобы я смогла все тщательно осмотреть и составить собственное мнение?
Блаунт тревожно взглянул на нее, затем тяжело заковылял к окнам. Несколько секунд спустя комнату залил яркий солнечный свет, к явному неудовольствию двух постояльцев: старого чудака в помятом плаще, который уютно устроился у камина, и мужчины помоложе в грубой дорожной одежде. Казалось, оба они съежились, стремясь очутиться подальше от света.
Люсинда внимательно оглядела помещение. Внутри гостиница полностью соответствовала своему внешнему виду – то есть запущена донельзя. По словам Энтони Мэбберли, «Зеленый гусь» был самой худшей из всех гостиниц, принадлежащих Бэббакомбам. Люсинда теперь полностью убедилась в правильности его оценки. Грязные стены и потолок, годами не видевшие ни щетки, ни тем более малярной кисти, в сочетании с огромным количеством пыли и общим ощущением запустения делали бар крайне неприятным местом.
– Хм, – скривилась Люсинда. –