ранее, начал оседать и заваливаться набок. Тут же наступил болевой и травматический шок, Бредока начала бить крупная дрожь, но очень скоро он затих в разросшейся темно-алой луже.
Спустя час Аркус задумчиво сидел на тюке со шкурами, всматриваясь через спускающиеся сумерки в помятый листок, очевидно, вырванный из книги, который он нашел в поясной сумке одного из Бредоков.
«И те, кто сердцем чист и смел,
Узрят всю суть и правду.
Поймут они, что их удел
Безвольным стадом править.
Их двое было. Брата два,
Что знают себе цену.
И бросят на алтарь себя,
Чтоб верность облачить в измену.
Но знай, что нет сильнее их,
И каждый, кто о братьях вспомнит,
Обязан помянуть их дух.
И дочь твоя героев вскормит».
Похоже на какой-то безвкусный сонет или балладу. Любопытно, откуда это? Аркус не был большим ценителем поэзии, но все же мог похвастаться знанием пары весьма популярных вещей.
Торговца снова мощно вырвало прямо с козел. Вероятно, отрезать головы Бредоков на глазах неискушенного торговца было не лучшей идеей. Охотник взглянул на валяющийся у ног мешок, испачканный темно-бурыми пятнами. Надо бы в Кросстауне засыпать солью.
– Долго еще ехать? – Аркус замерз и порядком проголодался.
– Миль пять еще от силы, – торговец прокашлялся и вытер с усов остатки рвоты. – Надо б фонарь зажечь, господин Фогриппер. Подсобите?
– Конечно. – Аркус пожал плечами.
С фонарем охотник провозился изрядно. Порядком поношенное огниво никак не давало искру. От бесчисленных попыток воспламенить этот проклятый фонарь уже начала ныть рука. Наконец, вожделенная искра зажгла фитиль, и тележка осветилась мутным желтым светом. Торговец поджег от фонаря щепку и подкурил трубку. Терпкий запах табака волной обдал охотника.
– Как тебя зовут? – молчание прервал Аркус.
– Э-э-э, – похоже торговец был удивлен. – Это вы мне, господин?
– Ну не твоей же кляче.
– Боглав. Боглав Стам.
– Аркус.
Ехали молча. Брусчатка сменилась грунтовой дорогой, и они замедлились еще сильнее. Скрипящая по швам телега убаюкивала Аркуса, а строчки из этого злосчастного листка не выходили из головы. «И бросят на алтарь себя…» Какой-то бред. Зачем разбойнику хранить этот отрывок?
– Боглав, у тебя есть выпить?
– Знамо дело, есть, господин. – Торговец намотал вожжи на небольшой штырь и полез в телегу. Покопавшись немного в горе скарба, торговец извлек на свет божий небольшой мех.
– Еще есть маленько, плещется. – Боглав протянул охотнику мех. – Сам делаю, господин, на овсе. Только поманеньку, господин Фогриппер. Дюже жгучая водка вышла.
– Спасибо, – прохрипел Аркус, утирая выступившие слезы, – крепкая, согревает.
– Еще как, – хохотнул