спотыкается.
– Слушай, лучше выйди на свет. Не смущай меня неизвестностью.
– А что, и выйти могу. И я к свету склонен.
Навстречу Ване вышел высокий широкоплечий мужчина. Держался он уверенно и бесстрашно. Остальные подробности Ваня не разглядел – очередная туча набежала на месяц, густая тень легла на море и близлежащие округи. Далёкие высотки освещали сами себя. Ни возраста, ни во что был одет незнакомец – разглядеть было затруднительно. Увидев человека, Ваня облегчённо расслабился:
– Уф, а я уж было подумал…
Незнакомец протянул руку:
– Анатолий. Бездельник, радующийся жизни.
– Меня Ваней зови, – Ваня помолчал и добавил, – ты бомж, значит.
– Это как рассудишь.
– Я рассужу?.. – Ваня поискал место, куда можно присесть, нашёл камень и сел, – все кругом умные, один я дурак.
– Не говори так, дурак значит – пустой. Дважды пустой. А ты чем-то мучаешься, страдаешь, я вижу. Выходит не пустой.
– Видит он. Вот ты и попался на собственный крючок, то, что ты видишь, не есть ли готовая картинка, нарисованная тобой и для собственного пользования?
Незнакомец подсел поближе и внимательно взглянул на Ваню:
– Чтобы разглядеть страдание человеческое, одних глаз мало. Сердце только и может, что кровью обливаться – жалеть. Душа – зыбь, можно пройти по кочкам, а можно и в топи забрести. Тут духом прозревать нужно.
– Дух он духу тоже рознь.
– Точно подмечено.
– Это не мной – Высоцким.
– А… Песни. Все поют, тычут пальцами в небо. Хотят, чтобы слушали, а себя слышать наотрез отказываются. Оттого и получается: на словах – ангел животворный, внутри – дух иступлённый. И я когда-то бардами увлекался, задушевно было, пока дух внутри меня не заворочался. И такую муку я через него испытал, Ваня, – Анатолий неожиданно улыбнулся, – и поделом. Боль, Ваня, индикатором служит – живой пока! А что дальше? Дальше-то как жить собираемся, и собираемся ли?
– Ты не поп-расстрига случаем? Лечишь тут меня. Один поп – Сашка – у меня вон дома пьяный валяется. Долечился так, что без сил под стол свалился.
– Я свою веру через ту муку принял. Боль лекарством стала – исцелила. Тебе сейчас больно, не заливай раны бальзамами и настойками болеутоляющими. Средства эффективные, но временные. Духа – чертеняку – который сейчас скребётся у тебя в груди – прогони. Не сожалей о нём. Это он заставляет нас по-своему мир, что вокруг нас, судить, да рядить. И когда, что не угодно ему становится, не по воле его, тогда он наливает в чашу гнева и зла, щедро наливает и подаёт: выпей, утоли, мол, жажду. Мы благодарно принимаем напиток сей, осушаем и отравляемся.
– Не складно.
– Что?
– Если он отравит собственное прибежище и ему, тогда, жить будет негде.
Анатолий рассмеялся и долго не мог успокоиться:
– Вот развеселил-то, так развеселил. Давно я так не смеялся. – Анатолий положил ладонь