в костер. Фиона вскочила и зарычала.
– Не трогай ее! – Хан несколько раз стукнул в стенку ящика.
– Давно дыма не нюхал, птичка? Синяки на девке долго не держатся, проверим, как ей пойдут ожоги. А почему вы такие друг к другу заботливые?
Человек взобрался на раму и уставился вниз, на пленника. Костлявое лицо с темными глазами навыкате осветил огонь фонаря, и Хан впервые рассмотрел Когана. Нет, они не встречались в прошлом и не имели повода считать друг друга врагами. Поведение мучителя, скорее всего, объяснялось природной склонностью к насилию. Оглядев Ханлейта с головы до ног, он мерзко осклабился и выдал:
– Я мечтаю о встрече с тобой эльф, я тебя хочу, как самую сладкую девку, что есть на свете. Ты для меня – лакомство в атласной коробке с бантиком, которое приберегли на праздник. А когда я тебя оттуда вытащу, ты проклянешь свой день рождения. Я узнаю твой запах, вымою руки твоей кровью, буду слушать твои крики, смотреть в твои глаза, полные боли. Я надеюсь, что это будет долго, я молю Создателя, чтобы ты не сдох сразу.
Коган подмигнул пленнику и глубоко вздохнул, предвкушая грядущие удовольствия.
– Зачем ты выбросил крыс? Что ты намерен есть теперь? Грызть свои пальцы?
«Он не даст мне умереть по дороге, я приеду в Аверну обязательно. А пока от этого чудовища меня защищает ящик. Напрасно Айворт отменил казнь!» – запоздало понял Хан.
– Молчи, эльф, молчи дальше. Трудные задачи заводят меня еще сильнее. До встречи, любовь моя!
Человек исчез вместе с фонарем.
– Накормите птичку, дайте воды. Нет, лучше – тиверского, – с него похмелье краше. И пусть подышит вволю всю ночь.
Внутрь клетки скинули бурдюк с вином, хлеб и жареное мясо. Ханлейт не пошевелился. Вот так он сможет помешать планам Когана! Если не есть и не пить, то живым до столицы пленник не доедет. За ним опять наблюдали.
– Он жрет?
– Нет, сир.
– Передай эльфу, что я люблю его еще больше. Имей в виду, Хранитель, будешь упираться, я раскую твою тюрьму в ближайшей деревенской кузне и накормлю насильно через оба прохода. Мэтр поймет, что я действовал по необходимости. Так мы встретимся на несколько дней раньше. Уяснил ситуацию?
– Ну, девка, намотать тебе цепь на шею? Она уже тепленькая! – обратился Коган к Фионе.
– Нет, сир Коган.
– Почему? Ночами свежо, согреешься!
– Это больно, сир Коган.
– Я знаю. Но я не слышу мольбы в твоем голосе.
– Я умоляю вас, сир Коган.
– Не верю. Не хватает страсти в просьбе и слез. В тебе всего-то красного – только кровь и волосы. И целая бочка злобы.
Коган потянул за цепь, а Фиона закричала, хватаясь руками за повозку:
– Я убью тебя! Я заставлю твою кровь кипеть, как смола в котле! Я буду убивать тебя медленно!
– Эльф, ты слышишь? Здесь все любят зверства, и только ты один – настоящая жертва. В Эрендоле тварь отбилась от рук окончательно. Еще один урок пойдет ей на пользу, – добавил он.
Заскрежетала цепь,