Да еще если и не любит ее…» – подумал я. Оказалось другое. Девушку он любит, но она категорически, в переписке, от взрослых отношений отказывается. А ее подружка, которая Ване совершенно безразлична, все время приглашает его на родительскую дачу на Новой Риге. Дача с баней и бассейном. Родители постоянно живут в городе. Выпрыгнуть в иллюминатор и поплыть по бушующим волнам Ване не удастся. Далеко ли уплывешь в бассейне?
Когда мы прибегали на дебаркадер со своих первых свиданок, Лупейкин первым делом спрашивал: «Ну как? Сиськи мял?» Одна девочка, уже не рыжая Валя с веснушками на лбу – другая, сказала Шурке: «Ты не думай – они еще отрастут!» Как будто Шурка с утра до ночи думал о том, что у кого отрастет! Вон у новенькой, Лариски Тепленькой (имя и фамилия подлинные), уже в седьмом классе все выросло. И Хусаинка первым заметил. Тот самый Пыжик. Адольф считал, что цель любых отношений мужчины и женщины – подготовка партнерши к позиции «на стон». И совершенно не важно, любишь ты ее или нет. Как я мог объяснить сомнительный принцип Лупейкина Ване? Попутно замечу, имея опыт, лучше в такие дела подростков не влезать. Потом не знаешь, как выпутаться. И я сказал Ване:
– Ты сам должен решить. Пусть это будет твоим первым мужским решением.
На самом деле я ушел от ответа.
Мы уже пьем пиво «Лагер» на Чарингкрос-роуд. И я спрашиваю Суворова:
– А вот как, по твоей версии, я приведу приговор в исполнение?
Витя лучисто улыбается. По-моему, у него еще были во рту золотые фиксы. По русской, варварской, надо заметить, моде тех лет. Они у меня тоже когда-то были, золотые фиксы. Только на передних зубах. Потом я заменил их на металлокерамику. Зубы получились ослепительно-белыми. Тогда еще живая мама сказала: «Сияют… Как унитаз!» И засмеялась. Она, как и ее мать Матрёна, любила точные определения. И за словом в карман не лезла. И не надо спрашивать, откуда у автора такая тяга к народной лексике. Лупейкина со счетов тоже не сбросишь.
– Как, как… Зонтиком уколешь!
Неустановленный агент разведки ткнул в Лондоне отравленным зонтиком болгарского диссидента Георгия Маркова. Доза рицина, впрыснутая пневматическим ружьем, замаскированным под зонтик. Такова одна из версий. Исполнителя не нашли. С альпенштоком проще. Агент НКВД, кремлевский альпинист, как его назвали позже, Рамон Меркадер проломил череп демона революции Льва Троцкого ледорубом в Мексике. Меркадер после долгой отсидки получил Звезду Героя Советского Союза. Не смотря на дождливую той весной погоду, я перестал брать на встречи с Суворовым зонтик. Туманов, обещанных Герценом, по-прежнему не было. А про газ «Новичок» мы тогда еще не слышали. Я точно не знал. Вряд ли и Витя Суворов. Он же Владимир Резун, сбежавший на Запад из Женевской резидентуры ГРУ, Главного разведывательного управления. Каждая наша встреча с Резуном-Суворовым заканчивалась одинаково. Витя говорил, а мысль он всегда держал цепко:
– Ты им там скажи… Я не сдал ни одного нашего человека за границей. Докажу. Готов хоть завтра приехать на суд. Только одно условие – суд должен быть открытым.
Выполнить его условие я не смог. Да и сейчас