как попросишь о помощи – чтобы ту девку из Конналов получить по чести́ от папаши её. Вижу, что ты точно тот жеребец без кобылы копытами бьёшь в нетерпении, разорваться надво́е готов. Приползёшь – если Эйле до срока тебя не пожрёт прежде этого…»
Не возвращать же теперь было эту дейвонку в темницу, раз серебро за неё уже прежде уплачено – а глава стражи лишь хмыкал в ответ, что-де где это видано, рушить былой уговор – и что деньги те словно скайт-ши уж прибрали, у всех кошели вновь пусты… Ещё всё надеясь, что не кочергой так ухватом он жар из печи нагребёт в своё время, потихоньку втираясь в доверие к их молодому владетелю – отнюдь не трусливый и глупый Бродáнн лишь махнул от досады рукой и велел своим слугам пристроить уже бесполезную пленницу к прочим служанкам в мерх-а-сьóмрах – девичьи покои, оставшиеся в уцелевших чертогах дворца, где некогда жила прислуга жён прежних правителей, но пустовавшие после кончины супруги Медвежьей Рубахи, его собственной родственницы Кéрдивéйны.
Так вместо ямы узилища Майри Конутсдо́ттейр и очутилась нежданно в покоях владетелей Эйрэ одной из многочисленных там служанок.
Поначалу у дейвóнки вспыхнула надежда вырваться на свободу, когда вместо каменного мешка темницы она очутилась в просторных чертогах дворца – почти что на воле, совсем недалеко от ведших в ардкатрах ворот. Но очень скоро дочь Конута поняла, что чаяние это напрасно. Дворец охранялся умело, а вокруг него словно кольцо лежал полный людей мощный кáдарнле, сквозь который не проскользнёшь незамеченной. Охрана дворца верно была уже упреждена, что эта приметная ростом светловолосая служанка есть пленница из дейвóнов, и наблюдали за ней крайне пристально. Едва в первый вечер она попыталась подняться по каменной лестнице на стену, окружавшую эту часть Снойтэ-ард-неадд как поясом глыб валунов, чтобы хоть осмотреться, какие места тут поокруг, где какие дороги идут от ардкатраха по просторам долины – как из бойницы ближайшей к ней бурры её остановили резким окриком, и на ломаном дейвóнском наречии посоветовали не лезть под стрелу, если крылья не выросли, чтобы улететь вместе с птицами по небу. И как ударенная прямо под дых Майри с горечью поплелась вниз по сходам, ощущая спиной острый взор вражьих глаз из темнеющей в камне бойницы.
Остальные служанки из мерх-а-сьóмрах поначалу приняли её холодно, с настороженностью встретив среди себя молчаливую долговязую чужеземку из вражьих краёв – а некоторые и вовсе искоса смотрели на дейвóнку едва ли не с вызовом, пофыркивая при встрече. И хотя Майри немного понимала речь Эйрэ – ещё в детстве выучилась от владевшего ею Бородача – но бытовавший в Аг-Слейбхе с помежным и говор востока за Ан-меан-слейбха понимала с трудом. А уж южный, иной от других, и весь полный слов больхов – и то был ей точно арднурский какой.
Работы в чертоге в ту пору хватало – после весеннего пожарища в час нáступа Уннира на Аг-Слéйбхе добрая половина дворца опустела и выгорела, прежние добро и припасы немало попортились и требовали хозяйских рук. На них же достались и конюшни с