крови Эйрэ, некогда взятая силой, много бед и смертей принесёт дому Скъервиров.
От таких его слов онемели все гости, а скригга их рода не знал что сказать – и сам Храфнварр затих у дверей из святилища. И лишь Гвенхивер вышла вперёд, в венке невесты став перед ликом Гефа́дринн, и презрительно выкрикнула почтенному прорицателю воли Горящего, что действительно всё так и есть – что плевала она на всех Скъервиров – но не плевать ей на Храфнварра, который тоже есть кровь этого орна, как и сын её Бродди – и как то их дитя, что в себе она носит.
После этого проглотивший язык старый Свейн резко смолк, стихнув словно испуганный ястребом заяц – и священным ножом из святилища провёл им двоим по ладоням, смешав кровь как у мужа с женой воедино, и нарёк их супругами перед всеми людьми по чести́ и закону.
Распахнув локтем двери он стих, не желая встревожить жену. Пахло железистым привкусом крови, сожжённым в жаровне багульником, горячим ивовым отваром, настоем из живоко́сти и чем-то ещё непонятным ему – грибно-сладким и горьким, едва уловимым. Хлопотавшие тут же служанки и помощницы повитухи увидев вершнего укрепью торопливо поспешили отсюда, забрав с собой ворохи окровавленных тряпок, кувшины и миски с нагретой водой – и исчезли, оставив их наедине.
Измученная, с тёмными кругами под впавшими глазами на бледном заострившемся лице, она подняла на него взор – и приобняла, прижав к себе два плотно спеленатых комка, лежавших по обе её руки на постели, на полу у которой скрутилась калачиком серая кошка, осторожно поднявшая голову, воззрив золотом глаз на вошедшего к ним.
– Дочери… – сказала она тихо и как будто слегка виновато, что не принесла Прямому наследников.
– Пусть будут дочери, – улыбнулся ей Храфнварр – ощутив вдруг, как будто из рук наземь выпала страшная тяжкая ноша, кою нёс он доселе в себе – и дышать стало легче, свободнее. Полыхнула жаровня, раздутая током им взнятого воздуха – вспыхнув заревом ярких углей среди мёртвого пепла – и Прямой подошёл к её ложу, по убеленой ткани которого языками огня змеились рыжие волосы женщины. И точно такие же были у спящих двойняшек.
– Ведь сын у меня уже есть…
Ветер гнал облака – разрывая на клочья их белую хмарь, оголяя лазурное небо – когда конный загон из десятка ярнвеггир подскакал к стенам укрепи на холме, где прибытия их уже ждали. Первый из всадников вёз на плече древко стяга, чья чёрная рябь полотна трепыхалась над ними, и золото нитей сверкнуло на солнце парящей над ним вещей птицей Горящего. Ворота раскрылись, раздвинув тяжёлые створы наружу, и Фреки Храттфеттур из Дейнова рода следом за остальными проехал во внутренний двор их стерквегга на Круче Закатного Ветра.
В натопленном утром чертоге их встретил сам Бурый, взволнованно обняв прибывшего подле Храттфеттура сына – и стиснул в рукопожатии крепкую длань Скороногого.
– Здоров я, отец – не тревожься! Цел, как видишь, – бодро ответствовал Айнир, заметив встревоженный взор того, бегло оглядывавшего сына с верхушки до ног.
– С