возмущаются, на стенах начинают писать призывы к свержению произвола, требовать для связанного свободы.
– Даже вот как?
– Да… народ там бдительный.
– И до столкновений с санитарами тоже доходит?
– Редко. Однажды, лет пять назад, психи разрушили свою столовую, до основания разрушили. Потом своими же руками все восстанавливали.
– Выходит, там не безопасно?
– Да нет, ничего. В основном там люди спокойно воспринимают произвол персонала, находят себе занятия по душе и проживают жизнь, можно сказать, с интересом. Многие стихи пишут, мемуары… кто-то даже изобретает приборы всякие. Но есть и бездельники, это пенсионеры в основном. Вот они, между прочим, самые опасные, хотя с виду тихие и беспомощные.
– Интересно вы рассказываете.
– Да чего тут интересного? Я хоть тоже пенсионер, но я не сумасшедший, да и силы у меня еще есть. Дали бы мне волю, я бы многих к стенке поставил.
– Да, – протянул Евгений, – волю многие из нас хотят заполучить, да где же такую стену взять.
Потом таксист начал рассказывать о каком-то человеке, которого тоже все в округе считали сумасшедшим, а он взял да изобрел какой-то агрегат. Какой именно, Евгений так и не понял, да и не слушал он больше таксиста. Он пытался представить душевнобольных людей в одинаковых халатах с большими выпученными глазами, беспрерывно говорящих себе под нос, снующих из угла в угол.
«Это же другой мир… – думал он, – мир, о котором никто ничего не знает. Да и он сам ни разу не задумывался, никогда не предполагал, что он когда-то окажется причастным к этому таинственному безумному миру.
Психиатрическая больница стояла у самой дороги в окружении смешанного леса. Был слышен шум деревьев, похожий на веселое перешептывание, откуда-то издалека доносился голос кукушки, а где-то, совсем рядом – стук дятла. Вершину двухметрового кирпичного забора обвивала съеденная ржавчиной колючая проволока, с которой свисали молодые побеги дикого винограда. Двери больших железных ворот, лет двадцать назад выкрашенные в зеленый цвет, были приоткрыты и соединялись тяжелой цепью так, что, пригнувшись, можно было свободно проскользнуть в щель между ними. За воротами был виден белый трехэтажный дом, похожий на те дома, в которых располагались школы, больницы или дома культуры большей части поселков России. Сразу за воротами стояла сторожевая будка. Рядом с ней расхаживал человек во всем черном. На спине его куртки в глаза бросались большие желтые буквы «ОХРАНА». Неухоженный двор, заросший высоким репейником и порослью, выглядел маленьким, неуютным. Под раздвоенной березой стояли две лавочки, между ними урна. Похоже, это была курилка. По бокам главного входа можно было заметить две клумбы, засыпанные прошлогодними листьями. Над дверью висела голубая табличка с почти стершимися буквами.
Все это казалось Евгению странным и знакомым. Казалось, что где-то он уже это видел.
«Где же я это уже встречал? – спрашивал он себя мысленно, почему мне это все так знакомо?»
Смущала