Йоханнес несколько сникает.
Черепаховая отделка напоминает Нелле осень в Ассенделфте, пойманные в полете оранжевые и коричневые краски, брата, который кружит ее за руки в саду. Оловянные прожилки, словно металлические вены, пронизывают всю поверхность, даже ножки. Дерево и отделка вызывают в Нелле необъяснимый трепет. Дотрагиваясь до бархатных занавесок, она ощущает их скрытую силу.
В Ассенделфте детям из семей побогаче дарили кукольные домики, хотя и не такие роскошные. Если бы отец не пропил деньги, Нелле, возможно, тоже купили бы такой, чтобы училась управляться с кладовыми, бельем, слугами и мебелью. Однако теперь, когда она замужем, хочется думать, что в этом нет нужды.
Нелла замечает устремленный на нее взгляд Йоханнеса.
– Пол в передней как настоящий, – указывает она на черно-белые плиты под ногами и осторожно касается пальцем миниатюрных квадратиков.
– Итальянский мрамор!
– Мне не нравится, – объявляет Марин. – И Резеки – тоже.
– Что взять с суки? – огрызается Йоханнес.
Марин вспыхивает и стремительно выходит из дому, хлопнув дверью.
– Куда она? – испуганно спрашивает Корнелия.
Они с Отто смотрят в окно вслед удаляющейся хозяйке.
– Я думал, будет приятный сюрприз!
– Но, господин, – вопрошает Нелла, – что мне с ним делать?
Йоханнес смотрит на нее несколько озадаченно, теребит пальцами бархат, а потом задергивает занавески.
– Что-нибудь придумаешь.
Йоханнес исчезает в кабинете и щелкает замком. Отто и Корнелия поспешно спускаются на кухню. Оставшись в одиночестве, если не считать поскуливающей Резеки, Нелла рассматривает подарок. На сердце тяжело. Кому его показывать? Кто сядет на игрушечные стулья, попробует восковую еду? У нее нет в этом городе ни друзей, ни родственников, которые пришли бы и восхитились. Это памятник ее беспомощности, ее подавленной женственности. «Твой дом», – сказал ей муж, но кто может жить в девяти крохотных комнатах с отрезанными стенами? Что он за мужчина, если покупает жене такой подарок!
– Никакое обучение мне не требуется, – произносит она вслух.
Резеки взвизгивает.
– Не бойся, это просто игрушка.
Может, пустить материю на шляпу?
Нелла отдергивает занавески.
При взгляде на обнажившееся нутро дома становится не по себе. Пустые комнаты взирают на нее, точно глаза. С черной кухни доносятся голоса – взволнованная болтовня Корнелии и спокойные ответы Отто. Нелла снова опасливо кладет руку на дерево. Твердое, словно шлифованный камень, оно, в отличие от бархата, холодит ладонь.
Марин ушла, те двое – на кухне. Надо принести Пибо и дать ему полетать. Йоханнес не заметит, и до чего приятно будет смотреть, как порхает Пибчик… Но когда она поворачивается к парадной лестнице, мысли снова возвращаются к комнате Марин. Забудь про этот оскорбительный подарок, кукольный дом, уговаривает себя Нелла, задергивая горчичные занавески. Ты можешь ходить здесь, куда пожелаешь.
С колотящимся сердцем и совершенно