их встрече:
«О, запах – это высказывание, а цветение – это акт любви. Мне кажется, огромное значение любви для человека в том, как она вдруг дает власть полнее познать землю, вступить в контакт с главными сущностными силами, к которым мы обычно слепы и глухи… Джон, Джон, я так счастлива»[45].
Их восторги были недолги. Кейдж продолжал встречаться с Сэмплом, а в марте объявил Полин, что Ксения приняла его предложение и в июне они поженятся. Не исключено, что у Кейджа были также беспорядочные разовые контакты с мужчинами; в другом письме он намекает на мучительный внутренний конфликт:
«О, Полин, я знаю, что такое добро, и это не я. Остаться с тобой – это было бы слишком легко. Это значило бы сбежать от того, что я должен встретить лицом к лицу, – от этого бардака. Я хочу победить его и только потом прийти к тебе. Видишь, сколько во мне зла и гордыни! Победить можно только смирением, а во мне сейчас нет смирения»[46].
В этот период Кейдж учится играть на валторне и начинает посещать занятия у Шёнберга. Валторну он бросил уже летом, а занятия с Шёнбергом, природа которых до сих пор остается не вполне понятной, продолжались до 1937 года[47]. Кейдж поступил в обширную группу, с которой Шёнберг разбирал «Искусство фуги» и «Хорошо темперированный клавир» Баха, две последние симфонии Брамса и собственный «Третий струнный квартет». Как композитор Шёнберг, которого в собственной музыке увлекало то, как из маленьких фрагментов музыки, часто состоящих не больше чем из трех нот, создаются большие сочинения, внушал своим студентам, что великие композиторы немецкой традиции мыслили так же. В последующие два года Кейдж прослушал курс по композиции, гармонии, анализу и контрапункту.
Арнольд Шёнберг. Ок. 1948
Из его ранних рассказов можно сделать вывод, что начало ученичества у Шёнберга не было радужным. В апреле он рассказывал Вайсу: «Хотя на каждом занятии я приобретаю что-то исключительно ценное для себя, меня глубоко поражает общая бездарность моих соучеников. В том числе и моя собственная, потому что сейчас я кажусь себе исключительно тупым». Но уже через месяц в письме Полин Шиндлер он говорит о Шёнберге как о добром и отзывчивом учителе, который представлял упражнения Кейджа по контрапункту как образец для других студентов и никогда не проверял их, настолько они были совершенны[48].
Между этими двумя письмами, в начале мая, у него была исключительно важная частная встреча с Шёнбергом. На этой встрече Кейдж ответил на множество вопросов и думал, что в его музыкальном образовании обнаружились значительные лакуны; однако в конце собеседования Шёнберг разрешил Кейджу продолжать занятия у него, отпустив с наказом: «Теперь вы не должны думать ни о чем, кроме музыки, и работать по шесть – восемь часов каждый день»[49].
Всю жизнь Кейдж постоянно цитировал великих людей, которые оказали сильное влияние на его жизнь и творчество, зачастую изменяя или выделяя подробности своих