там, как ребенок. Трясет невыносимо. Николас крепче меня прижимает, я роняю голову к нему на плечо и закрываю глаза – ничего не могу поделать, я очень, очень устала. Колдун несет меня по бесконечной путанице туннелей, мимо крыс, грязи, вони. Утекают часы – или мне так кажется, и мы выходим наружу под мостом через какую-то реку. Возле выхода стоит лошадь – ждет, чтобы отвезти нас к свободе. Николас снимает плащ, туго меня заворачивает и поднимает в седло. Потом садится за мной.
– Теперь все будет хорошо.
Крепко меня придерживая, посылает лошадь вперед.
Почему я его не схватила? Понятия не имею. Надеюсь только, что мне удастся сбежать, пока он еще не знает, кто я. Или эта болезнь, какой бы она ни была, убьет меня раньше, чем это сделает колдун.
А Калеб будет тосковать, когда я умру?
С этой последней мыслью я закрываю глаза.
Глава седьмая
Вокруг меня слышатся голоса, тихие, шепчущие. Но здесь темно. Хочу открыть глаза, но не получается.
– Она умирает?
Голос юношеский. Вроде бы знакомый.
– Хм… пахнет так, будто уже умерла.
Это девушка.
– Файфер! – Какой-то другой мальчик, с усталым голосом. – Дай-ка мне вон ту бутылку, Джордж.
– А что такое? Не моя вина, что у нее такой жуткий вид.
– Это да, выглядит мерзопакостно, но очень хороша без грязевой корки. – Пауза. – Что? Правда ведь.
– Отлично идет выздоровление, если учесть все обстоятельства. Тюремная горячка – ну, ей повезло, что еще жива.
– Повезло, что ты здесь оказался и можешь ей помочь. Никто другой близко подойти не захотел бы. Честное слово, не знаю, как ты выдерживаешь.
– Раз уж тебе не дает покоя эта вонь, то тебе ее и отмывать.
– Ой.
На этот раз мне удается открыть глаза. Минуту они ничего не видят, все расплывается. Я таращусь в потолок, усердно моргая. И постепенно зрение приходит в норму. Беленая штукатурка, изображенные на ней темно-зеленые лозы, мелкие листья и завитушки сбегают по белой стене. Висит на цепи железная люстра, в ней много свечей, но ни одна не горит. В полумраке прослеживаю одну из лоз вниз по стене – она вьется вокруг окна, закрытого зелеными бархатными шторами. Они тесно сдвинуты, ни лучика света.
Тогда откуда тут свет?
Я поворачиваю голову в другую сторону и вижу: одинокая свеча на пустом столе, тихо трепещет пламя. Смотрю на поднимающийся вверх узенький столбик дыма. Глаза снова начинают закрываться, и тут до меня доходит, что я в каком-то незнакомом месте.
Резко вскакиваю и слегка вздрагиваю, увидев, что я не одна. На стуле в изножье кровати сидит Джордж, шут короля. Наверное, это его голос показался мне знакомым.
Ноги закинуты на табурет, накрыт одеялом до подбородка. И сладко спит. Не успев подумать, я вылезаю из постели. К нему ли или от него, прочь, не знаю, но ноги слабее, чем надеялась, и я падаю на пол.
– Куда-то собралась? – спрашивает он вполголоса, глядя на меня одним полуоткрытым глазом.
– Да. То есть нет. Не знаю. – Кое-как встаю