его знают, – сказала она. – Кажется, это принято в вашей семье.
Даже если она сказала это с намерением уколоть, Джорджи не заметил подначки.
– Я и правда полагаю, что нас знают почти все. – Впрочем, он тут же оговорился: – Особенно в этой части страны. К тому же дядя Джордж – член конгресса. Семье хотелось, чтобы кто-нибудь попал туда.
– Зачем?
– Ну, это никогда не помешает. Взять хотя бы моего дядю Сидни Эмберсона и его жену, тетю Амелию. Им особо заняться нечем – и, конечно, им тут скучно до смерти. Дядя Джордж сможет добиться для дяди Сидни дипломатического назначения, послом или каким-нибудь советником в России, Италии или еще где-нибудь, а это очень удобно, когда семья отправляется путешествовать. Я и сам намерен проехаться по миру, когда закончу университет.
На лестнице он показал на потенциальную «дипломатическую чету» – Сидни и Амелию. Те спускались, двигаясь против потока и притягивая взгляды, словно король с королевой в какой-нибудь пьесе. Более того, ясноглазая мисс Морган не преминула заметить, что «дипломатическая» – это слабо сказано. Сидни был Эмберсоном в квадрате, скорее напыщенным, чем элегантным: дородный, излучающий здоровье и разодетый в пух и прах, он даже бороду носил, как у Эдуарда Седьмого[15]. Не менее пышная Амелия поражала воображение светлыми блестящими волосами, уложенными в очень сложную прическу; над невозмутимым розовым кругом лица ослепительно сверкала тиара, а на крепкой ледяной груди блистало ожерелье; огромные холодные руки прятались в перчатках, а тело тонуло в красивой драпировке. Амелия и сама была из Эмберсонов, приходясь мужу троюродной сестрой. У них не было детей, а у Сидни – ни дела, ни профессии, поэтому они оба посвящали много времени думам о том, а не податься ли им в высшие чины. И Джордж, поднимаясь по широкой лестнице, с огромным удовольствием указал приезжей девушке на дядю с тетей как на достойных представителей его семьи. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы великолепие Эмберсонов засияло во всем своем непреходящем блеске; все сомнения в том, что Эмберсоны навек овеяны благородством и богатством, исчезали навсегда, ведь барьеры, оберегающие безупречную будущность семьи, были блистательны и прочны, как алмазы.
Глава 5
Виновник торжества под руку с темноглазой красавицей поднялись на два этажа, и здесь, на просторной площадке, их встретили величественные темнокожие лакеи с хрустальной чашей пунша, а чуть поодаль четыре арочных проема с увитыми цветущим плющом решетками обрамляли скользящие силуэты пар, вальсирующих под гремящую кастаньетами «Ла Палому». Старый Джон Минафер, успевший пресытиться развлечением, как раз уходил оттуда.
– С меня хватит! – лаял он. – Кружатся и кружатся! И это тут зовут танцами? Да я лучше на джигу пялиться буду! А нескромные-то какие, особливо некоторые! Хотя это ладно. Но такое не для меня!
Мисс Фанни Минафер уже не присматривала за ним: из залы его выводил средних лет человек неприметного вида. На сухом, морщинистом