Удача мертвеца. Геннадий Борчанинов

хищно оскалился и, похоже, напугал Адамса.

      – Люди говорят, что это бриг или бригантина, – ответил лейтенант.

      Через полчаса нехитрых бесед и хорошего времяпровождения капитан Уэйн решил, что достаточно уже злоупотребляет гостеприимством британских моряков, и мы отправились обратно на 'Левиафан'.

      Когда мы отплыли на расстояние выстрела, Том расстегнул камзол и сорвал шейный платок.

      – Ненавижу эти чёртовы обеды и этикет! – прорычал он. – Чёртовы испанцы, как они успели так быстро!?

      – Всё отменилось? – спросил я.

      – Нет, Эдди, всё только стало гораздо интереснее. Проклятье! Шевелите вёслами, дьявол вас подери!

      Гребцы ускорились, и через пару минут мы уже поднимались на борт 'Левиафана'. Уолш, как водится, доложил, что за время нашего отсутствия ничего не произошло, капитан приказал поднимать паруса и скрылся в каюте.

      Я обернулся и посмотрел на английский фрегат. Может, мне показалось, но я различил троих офицеров, смотрящих на меня. Но мне, скорее всего, показалось.

      Через полчаса мы уже на всех парах неслись к Ки-Уэсту, 'Неустрашимый' остался далеко позади, но беспокойство капитана только усиливалось. Томас ходил кругами по квартердеку, словно разъярённый лев, и посматривал на паруса. Из шлюпа выжали максимальную скорость, ещё быстрее он мог идти, только если выбросить пушки и груз, но пойти на такое Томас не решился. Или ещё не решился, судя по его выражению лица.