в сотрудницы библиотеки, где она уже работала несколько месяцев, проходя стаж проверки, добавив: “если против приема Раевской других данных, кроме ее социального происхождения не имеется”… Из арестованных в библиотеке сотрудников я знаю только Розенфельд, работавшую у нас еще с 1917 года, и Раевскую[103].
Особое расположение Енукидзе к Раевской подтверждается сведениями, содержащимися в показаниях секретаря Енукидзе Л. Н. Минервиной от 21 марта 1935 года:
Летом 1933 г. я случайно услышала разговор Енукидзе с [комендантом Кремля] Петерсоном о Раевской. Разговор этот вытекал из вопроса о выдаче постоянных пропусков в Кремль. Петерсон говорил Енукидзе о том, что Раевской не следовало бы давать постоянный пропуск и что вообще нужно было бы снять ее с работы в Кремле.
А также в письме коменданта Кремля Петерсона секретарю ЦК ВКП(б) Н. Ежову от 24 мая 1935 года:
Выдача постоянного пропуска Раевской по просьбе Заведующего Секретариатом ЦИК Союза вызвало у меня сомнение. Заведующий Секретариатом ЦИК Союза т. Терихов звонил мне дважды по телефону о выдаче Раевской и еще двум сотрудницам библиотеки постоянных пропусков и напоминал. Я просил личного мне подтверждения т. Енукидзе, и при личном докладе т. Енукидзе подтвердил мне о выдаче постоянного пропуска Раевской, что мною и было выполнено[104].
Настоящий же характер отношений Енукидзе и Лёны Раевской навсегда останется тайной. Сам Енукидзе, выступая на пленуме и отчаянно защищаясь от нападок однопартийцев, категорически заявил:
Я очень сожалею, что тут были притянуты вопросы личного разложения, сожительства с некоторыми и т. д. Я здесь, товарищи, совершенно откровенно вам говорю, что ни с кем из арестованных… я не сожительствовал. Абсолютно. И по‐моему, раз это было повторено здесь, то это заставляет меня еще раз перед вами это сказать[105].
По многим показаниям арестованных библиотекарш и других работниц аппарата ЦИК, Раевская искала знакомств и с другими сотрудниками кремлевских учреждений. А арестованная секретарша консультационной части Секретариата Президиума ЦИК В. А. Ельчанинова утверждала на допросе, что Е. Раевская сожительствует с консультантом комиссии по частным амнистиям Е. А. Уваровым[106].
Когда чекистское начальство решило привлечь по “кремлевскому делу” библиотекарш Правительственной библиотеки, Лёну Раевскую арестовали одной из первых. Муж Лёны Сергей Петрович, переживший Большой террор, позже вспоминал:
В семье Урусовых, если случались аресты, всегда оканчивавшиеся возвращением домой, обращались к Н. А. Семашко: дочь его, подруга Эды, всегда охотно бралась помочь. Но на этот раз она, вернувшись “оттуда”, сказала, что наткнулась на каменную стену. Никто не пожелал ее не только выслушать, но даже принять[107].
13
Анализ показаний арестованных по “кремлевскому делу” приходится проводить по доступным в настоящее время протоколам допросов (малая часть этой работы выполнена в