и хозяйка квартиры, автоматически ставшая “лишенкой”, потеряла право на жилище). Пришлось понервничать и из‐за паспортизации – опасались, что им как “классово чуждым элементам” могут не выдать паспорта и тем самым вынудят уехать из Москвы. Летом 1933 года в жизни супругов произошло событие, роковым образом изменившее их жизнь. Более полувека спустя Сергей Раевский вспоминал:
Мы еще жили на даче, когда моя жена вернулась с работы и сообщила, что библиотека Института красной профессуры ликвидируется и всех ее сотрудников распределяют по разным местам. В то время не существовало безработицы, и каждый из работников библиотеки мог получить подходящую для себя работу… Моей жене дали направление в библиотеку ЦИК СССР, расположенную в здании правительства в Кремле. Место весьма престижное, но не вполне подходящее для дочери князя Урусова. Вопрос обсуждался на семейном совете при участии моего тестя Юрия Дмитриевича Урусова. Он как арбитр высказался так: “Все зависит от решения, которое примет ЦИК, учитывая анкету, в которой будут отмечены все сведения, в том числе и происхождение. И если Лёнушку зачислят на работу, невзирая на происхождение, то тогда бояться нечего”. Юрий Дмитриевич добавил, что ему известно о ряде лиц дворянского происхождения, работающих в аппарате ЦИК[90].
Возможно, отсутствие решительных возражений Ю. Д. Урусова по поводу работы Лёны в Кремле объясняется некоторыми фактами биографии Юрия Дмитриевича и его брата Сергея Дмитриевича. Последний, несмотря на былой княжеский титул и должность товарища министра внутренних дел Временного правительства, в 1929 году добился от Президиума ВЦИК назначения ему пенсии, о чем перед Н. А. Углановым ходатайствовал сам Ю. Л. Пятаков[91]. Юрий же Дмитриевич по постановлению Президиума ВЦИК был в 1923 году в составе коллектива награжден орденом Трудового Красного Знамени за исследование Курской магнитной аномалии, а годом позже получил удостоверение о распространении на него привилегий звания “Герой труда”[92]. Так что на семейном совете вопрос с трудоустройством Лёны решился положительно. На допросе в НКВД 8 февраля 1935 года Лёна уточнила обстоятельства перехода на работу в Кремль:
Рекомендовал меня покойному [председателю месткома ЦИК СССР. – В. К.] Акопову Сурену тов. Измайлов, бывший заведующий культпропом ЦК Азербайджанской компартии, который сейчас учится в ИКП. Измайлова я знаю с 1932 г., познакомилась с ним в Москве, когда работала в библиотеке ИКП[93].
На новом месте работы Лёна, похоже, несмотря на титул “бывшей княжны”, не вполне поладила с другими представительницами “дворянского гнезда” – возможно, из‐за разницы в возрасте. Она была совсем молоденькой – на момент поступления на работу в Кремль ей едва исполнилось 20 лет. Один только этот факт вполне мог вызвать неприязнь со стороны 47‐летней Нины Розенфельд и 35‐летней Екатерины Мухановой. На допросе 10 февраля 1935 года