мной иногда в последнее время делалось нехорошо.
С этими словами я покосился на Ильину. Та сначала строго на меня взглянула, затем картинно вздохнула и отвела глаза в сторону.
– Антон Алексеевич, – отозвался мой собеседник, – это мне надлежит принести свои извинения за некоторую таинственность. Дело в том, что до настоящего времени я видел Вас дважды, и ни разу мне не представилось случая познакомиться с Вами лично. Князь Владимир Николаевич Трубецкой, имею честь представиться.
– Рад нашему знакомству, князь, – ответил я. – Простите ещё раз, но не будете ли Вы любезны поправить мою память, ибо я силюсь, но совершеннейше не могу вспомнить обстоятельств нашей первой с Вами встречи.
– О, – отозвался Трубецкой, – Вы меня тогда почти наверняка не видели. Это случилось в девяносто восьмом году во время одного из парадов на Дворцовой…
– Ого! – перебил Ржевский, – так ты, Антоша, у нас в Петербурге ошивался раньше? Ну, чертяка, всё успевает. И на парад, и…
Он не закончил, поймав недовольный взгляд Ильиной.
– Так, мы же по делу прибыли, – заметил поручик, с лёгкостью меняя тему.
– Да-да, – Дмитрий Иваныч, – сказал Трубецкой. – Я как раз собирался сказать.
За окном уже совсем стемнело, и Ильина послала слуг за настольными свечами, словно мы вознамерились читать.
– Я собираюсь быть предельно откровенным, – продолжал князь, – однако же вынужден просить Вас сохранить всё сказанное в тайне от непосвящённых в эти дела.
Ржевский улыбнулся в усы, а мы с Ильиной кивнули.
– Антон Алексеевич, – вдруг обратился ко мне Трубецкой, – до Вас уже, вероятно, дошли печальные вести с границ. Вы наверняка в достаточной степени осведомлены о войне…
– Узнал от Веры Андреевны, – ответил я. – А до того… дорога знаете ли. Уж не сочтите за сознательное невежество. Простите, что не могу должным образом поддержать такую беседу.
– Об этом Вас я не прошу, – улыбнулся Трубецкой. – Собственно, ещё и двух часов не прошло, как я прибыл из Петербурга, так что новостями впору делиться мне самому. А наша с Вами встреча… это, с Вашего позволения, символ, в ознаменование того, что задуманное нами непременно нужно постараться исполнить. Прошу выслушать.
– Разумеется, князь, – учтиво кивнул я. – Хоть и не вполне понимаю, о чём Вы говорите.
– Не беспокойтесь, я всё подробнейше изложу… Вера Андреевна, – продолжил князь Трубецкой, – Вы тут меня было расспрашивать принимались. Теперь с приходом Антона Алексеевича я смогу удовлетворить Ваше праведное любопытство вполне, прошу только считать всё это сказанным не в передачу.
– Да, что Вы, – махнула рукой хозяйка, – И так ведь сто лет меня знаете, Володенька, не сомневайтесь.
– Я не сомневаюсь в Вас, уважаемая Вера Андреевна, – Трубецкой улыбнулся уголками губ. – Но, увы, в теперешнее время приходится, как говориться, дуть на воду. Так вот, как только поступили сигналы и донесения от казачьих разъездов и охотников западных