привязал лошадь к ближайшей берёзе, оставив ей короткий повод для жевания травы.
– Что ты собрался делать? – наконец начал молодой каретник, когда Гриша уже доставал из своих немногочисленных вещей кафтан.
– К дому сбегаю. Узнаю, где матушку схоронили, – бегло отвечал юноша, явно будучи больше погружённым в свои мысли.
– Точно ли схоронили?
Фёдор встал на ноги и подошёл к другу ближе, спрашивая уже через плечо:
– Так ты знал, что… не успеем?
– Догадываюсь наверняка, – кивнул Аксёнов, судорожно шепча и опуская голову.
– Одного я тебя не отпущу, и не проси! – со всей серьёзностью отозвался Федя и схватил уходящего друга за руку, – с тобой пойду.
– Не стоит, Феденька, как же лошадь?
– Пусть уж лучше лошадь пропадёт, чем ты! Не пойдёшь один!
Григорий взглянул в эти устремлённые со всей пылкостью на него светлые глаза и даже немного зарделся пунцовой краской.
– Так и быть… – сдавшись, промолвил Аксёнов, вкладывая свою ладонь в чужую напряжённую руку.
Так и порешили. Григорий уверенно шёл через поле прямиком к родному селу, где рос, стараясь затаить волнение и страх и сжав кулаки. Федя явно чувствовал это, поэтому следовал за другом неотступной тенью.
Глава 11
Перед самым домом, когда тот уже был в косой сажени от юноши, Аксёнов сначала встал, как вкопанный, а потом развернулся на пятках к поместью спиной.
Вдовин участливо схватил его за плечи, немного сжимая их, чтобы привести в здравый рассудок.
– Не могу я… – выдавил из себя Гриша, роняя голову на чужую руку, – юноша непосильная.
– Отчего же так? – спрашивал Фёдор, подозревая, что товарищ рассказал ему далеко не всё.
– Об этом позже, Феденька. Я не рассчитал свой пыл, коли пришёл сюда, поэтому…
– В деревне тебя кто-то в лицо знает?
– В детстве знавали, – кивал юноша, от нахлынувших чувств не особо догадываясь к чему этот вопрос.
– Пойдём по деревне спросим или послушаем. Там наверняка про хозяйку говорят, – старался утешить его Федя, крепкой рукой отводя его от злополучного дома.
И вот молодой каретник уже брёл ночными дворами по ближайшему поселение ,прислушиваясь к каждому шороху. Гриша неспешно, будто нехотя шёл за ним. Фёдор уже пристроился около полураскрытого окошка, откуда виднелся слабый свет.
– Федюша, не надо, – покачал головой Аксёнов, подойдя ближе.
Тот с недоумением посмотрел на товарища.
– Я сам тебе всё расскажу, – шептал Гриша, снова хватаясь за родной рукав, – я уверен, я знаю всё сам.
– Но неужели… – хотел продолжить Вдовин, но вдруг к окну кто-то подошёл.
От испуга Аксёнов сам подскочил к другу и машинально закрыл ему рот ладонью.
Оба прижались спиной к стене дома и замерли, не дыша. Из окна выглянула девица с непокрытой платком головой и русой косой наперевес.
– Прасковья… – узнал её Григорий.
Девушка вздрогнула и взяла