Ричардом Львиное Сердце, но я всего лишь Гай Фокс из Фарнли, егерь сэра Энтони Брауна. Даже не сэр.
– А вы далеко забрались от своего дома на севере, – заметила я.
– И намерен забраться еще дальше, – отвечал он. – Я только что достиг совершеннолетия и теперь сам себе хозяин. Я намерен отправиться на континент и там научиться воевать.
Какая же муха кусала этих юнцов, что их всех тянуло на континент воевать?!
– Приезжайте лучше ко двору, – сказала я.
Он мог бы стать членом Королевской гвардии.
– Я чувствую в себе иное призвание, – отвечал он. – Но я благодарю ваше величество.
Йоркшир… север, оплот католицизма… на службе у сэра Энтони…
– На чьей стороне вы намерены сражаться? – спросила я внезапно.
– Я… я… на стороне англичан, разумеется.
Да, но англичане сражались с обеих сторон.
– Очень советую вам выбирать правильных англичан. Сейчас во Франции находятся мои войска под командованием сэра Джона Норриса и графа Эссекса. Я могу замолвить за вас словечко.
– Вы чрезвычайно добры, ваше величество, – с поклоном произнес он, однако рекомендацию просить не стал.
– Завтра мы будем обедать в Избурне, – сказала я. – Приезжайте ко мне туда, я распоряжусь, чтобы для вас подготовили рекомендательные письма.
– В Избурне? – переспросил он медленно. – Я бы держался от тех краев подальше.
– Почему же?
– Это про́клятое место. И Каудрей тоже. Я рад покинуть его, прежде чем проклятие возымеет действие. В Избурне когда-то было небольшое приорство, освященная земля. Когда монастыри распустили, а имущество раздали придворным, их сила и святость никуда не делись. Один монах наложил на разорителей проклятие огня и воды. Это место, – он махнул рукой в направлении мирных стен Каудрея (его северный акцент стал сильнее), – погибнет от огня, а его хозяева – от воды. Здания сгорят, а владельцы утонут. Мы не знаем когда. Может, завтра, а может, несколько поколений спустя.
– Через несколько поколений всему приходит конец, – сказала я. – Даже тому, что мы так усердно стараемся сохранить. Чтобы это объяснить, не нужно никаких разговоров о проклятиях.
– Как вам будет угодно, мадам.
Он быстро поклонился и исчез.
После завершения пикника сэр Энтони с женой настояли на том, чтобы показать мне сад c променадом. У него был традиционный сад с клумбами, довольно замысловато устроенный, с несколькими фонтанами и огибающими их дорожками, усыпанными гравием; увитыми плющом беседками и цветником, где произрастали желтоцветы, розмарин, лаванда и, разумеется, алые и белые розы.
– Мои садовники пытаются вывести настоящую розу Тюдоров, – сказал он. – С алыми и розовыми лепестками. Пока что нам удалось добиться только того, что все лепестки получились в полосочку.
– Мы, Тюдоры, сами в полосочку, – подбодрила я его. – И думаю, самая полосатая из всех я, потому что стараюсь принимать во внимание все взгляды, какие могу, – за исключением изменнических. Но и