так?
Я наклонилась вперед, чтобы получше разглядеть его. Грязные всклокоченные волосы, рваный плащ, пыльные босые ноги. Кто он? Бывший монах, упрямо остававшийся на развалинах своей прежней обители после того, как монастыри запретили? Или просто полоумный старик?
– Воистину так, – отозвался тот дребезжащим голосом. – Я несу дозор круглый год. Но когда я увидел на горизонте эти корабли, такие черные и пузатые, плывшие огромным полумесяцем, я сразу понял, что это враг. Я поспешил развести костер.
Он не был полоумным, этот старик, разве что повредился в уме от долгого одиночества.
– Ты отлично справился, – заверила я.
Потом, повинуясь какому-то порыву, я порылась в кошельке и извлекла оттуда реликвию, символ нашей победы – квадратик ткани, вырезанный из одного из захваченных на кораблях армады знамен. Им поклонялись едва ли не как мощам святых.
– Это с одного из этих гордых кораблей. Теперь вся их гордость покоится вместе с ними на дне Ла-Манша!
– Тогда я с гордостью буду носить его на плече! – произнес старик.
Его растрескавшиеся губы дрогнули в улыбке, обнажая пожелтевшие зубы.
– А это еще один наш доблестный защитник! – провозгласил мэр. – Сэр Джордж Бистон, отважный капитан «Неустрашимого» и участник великой битвы, инсценировку которой вы только что видели.
Он сделал знак высокому мужчине, который стоял рядом с трубачами. Его плащ величественно развевался на ветру, а сам он держался как человек, не привыкший склоняться под ударами судьбы. Лишь когда он приблизился, я обратила внимание на то, что борода у него совершенно белая, а обветренное лицо все в морщинах, как поношенный кошель.
Древний старик! Он встал на одно колено – я отметила, что движения его вовсе не были по-стариковски скованными, – и произнес:
– Ваш благородный супруг, миледи, – он устремил взгляд на Кэтрин, – произвел меня в рыцари на палубе корабля сразу же после битвы. Это меня-то, в мои восемьдесят девять лет.
Меня очень сложно растрогать, но тут я почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Благодаря этому старику, вставшему на защиту нашей страны, я испытала такую гордость за то, что я королева англичан, какой не испытывала никогда прежде.
– Мы слышали о вас, сэр. Позвольте преподнести вам кое-что в знак признания ваших заслуг в той битве. – Я отколола от лифа брошь: мой миниатюрный портрет с изображенными на фоне кораблями армады в обрамлении жемчужин. – Ваша правительница благодарна за таких подданных.
Многие другие на его месте начали бы скромничать или картинно отнекиваться, но сэр Бистон принял дар и произнес лишь:
– Я буду как зеницу ока хранить это сокровище, полученное из ваших рук.
Он не стал задерживаться, заискивающе глядя на меня, как мог бы поступить мужчина помоложе, но проворно поднялся и откланялся, отчего мне немедленно захотелось, чтобы он вернулся. Ну почему то, что доставляет больше всего удовольствия, так быстро исчезает?
На